— Я действительно не вижу признаков дурного или доброго, не вижу даже окончательной позиции звезд. Но мне кажется, что судьба очень многих изменится, и весьма скоро.
— Ну, а что человек-леопард? Я должна знать, кто он такой!
Рикард поднял брови:
— Мне кажется, что его вид вызван какой-то болезнью или же он носит прекрасно сделанную маску…
Слова графа повисли в тишине. Он вспомнил недавний разговор с Влоном и решил, что не стоит лезть со своим мнением. Ведь сам он не видел человека-леопарда.
— Так что же, гадатель? Ты можешь ответить на мой вопрос? Мир велик, а Приграничье полно разными чудовищами. Существуют ли какие-нибудь сведения о получеловеке, которого я встретила?
Гадзус поскреб столик костлявыми пальцами и ответил:
— На своем веку я сталкивался с множеством тайн, но почти все они оказывались связанными с различными сторонами нашей повседневной жизни. Кое-кто с помощью своей магической силы представлял их в новом свете. Но то, о чем вы говорите, имеет другую природу. Оно связано с мифами, а не с волшебством.
— С мифами? Ну да, конечно! Он напоминал звероголового бога… кажется, Сиреноса… — Амнелис осушила кубок и медленно поднялась из-за стола. — Несомненно, если мы его поймаем, завеса тайны будет снята. В любом случае мы должны выяснить все о человеке-леопарде.
— Могу я спросить, почему моя госпожа проявляет такой интерес к этому созданию? — произнес Гадзус.
Удивленная Амнелис обернулась к нему.
— Моя госпожа что-то чувствует, не так ли? — продолжал гадатель. — Я сказал, что звезды соберутся в одном доме. Это дом Льва. И не думайте, что леопард похож на Льва. Этот огромный хищный зверь притаился в самом центре вселенной. Все движутся к нему, меняя свои пути. И… вот что, моя госпожа, дочь герцога: из многих звезд, приближающихся сейчас ко Льву, лишь одна сверкает ярче Дворца Золотого Скорпиона. Это звезда, осенившая ваше рождение.
Его веки наполовину опустились, казалось, что он готов впасть в транс. Внезапно глаза Гадзуса ярко разгорелись. На мгновение Рикарду показалось, что старик прислушивается к каким-то отдаленным звукам, но потом стало ясно, что в таком состоянии тот не может ничего слышать. Тень от капюшона, опустившаяся на лицо Гадзуса, сделала его похожим на мертвеца. Гадатель пытался что-то сказать, но с губ слетали лишь отдельные бессмысленные звуки.
Амнелис на мгновение замерла, ничего не говоря. Ее зеленые глаза светились чем-то средним между шоком и яростью. Нижняя губа дрогнула, как будто девушка хотела что-то спросить, но не находила слов. Рикард затаил дыхание.
И тут, к огромному удивлению графа, лицо Амнелис расплылось в теплой улыбке.
— Вот и все, что ты сказал, Гадзус! Кажется, ты свихнулся, глядя целыми годами в свой дурацкий шар! — Она от души рассмеялась, потом велела посетителям выйти и начала собираться в дорогу.
Оказавшись за дверью, мужчины переглянулись и тут же отвернулись друг от друга. Оба молчали. Граф Рикард выглядел растерянным, а Гадзус не хотел, чтобы кто-то прочел по глазам его мысли.
После того как песок в песочных часах пересыпался дважды, граф и генерал снова встретились в холле. Подошедший слуга доложил, что уже все готово для похода. Колокол на Красной Башне, стоявшей в самом центре крепости, прозвонил ровно десять раз. Все, находившиеся на заставе, покинули свои посты и поспешили туда, откуда могли видеть внутренний двор.
Альвонская крепость имела те же размеры, что и разрушенная Стафолосская, но ее гарнизон был намного больше.
В гохрской армии отряд состоял из ста пятидесяти всадников и делился на пять частей. Сейчас во дворе выстроились три отряда красных воинов графа Рикарда и шестьдесят человек личной генеральской гвардии.
Красные всадники стояли в три ряда. На груди у каждого сверкал герб со скорпионом монгаульского герцога и гохрским львом. Командиры отрядов стояли во главе каждой линии, держа шлемы с красными перьями в руках.
Белые воины из Торуса носили тот же самый герб. Их командиры, граф Влон и барон Линдрот Торусский, держали шлемы с белыми перьями.
На балконе появилась Амнелис. Паж нес ее длинный меч, усыпанный драгоценными камнями. Девушка удовлетворенно оглядела войска. На лицах воинов не было и тени страха или слабости. Однако чувствовалось какое-то напряжение. Все войско устремило взоры к дочери герцога.
