В этот момент в лавку вошел первый торговец, с которым мы торговались раньше (владелец второй лавки, судя по его виду, готов был просто убить его), и сказал, что передумал: мы можем забрать все четыре плаща за четыре драхмы. Мы вернулись в его лавку, и он уже протянул было руку за деньгами, но тут я решил немного наказать за то, что он заставил нас так долго торговаться. Я начал снова рассматривать плащи и как бы ненароком спросил у чернокожего, как, по его мнению, подойдет ли синий плащ Гипериду, ведь плавание нам предстоит долгое.
Торговец прокашлялся.
– Так вы отплываете? – спросил он. – И ваш капитан – Гиперид?
– Совершенно верно, – отвечал я. – Но другие корабли пока что с якоря не снимаются. Они останутся здесь еще по крайней мере на несколько дней.
Тут торговец удивил меня и, надо думать, чернокожего тоже, спросив вдруг:
– Этот Гиперид… он ведь лысый, верно? И такой круглолицый? Погодите, он же говорил мне, как называется его корабль… "Европа", да?
– Да, – отвечал я. – Он наш капитан.
– Ох! Вот как. Знаете, мне, может, и не следовало бы вам это говорить, но если вы намерены купить этот плащ для него, тогда у него будет сразу два новых! Он заходил сюда следом за вами и заплатил мне целых три драхмы за роскошный красный плащ. – Торговец забрал у меня синий плащ и расправил его. – А этот вообще-то для более высокого человека.
Мы с чернокожим переглянулись, явно ничего не понимая.
Торговец достал восковую табличку и стиль:
– Я вам выпишу счет за покупку. А вы можете приложить к нему свой знак.
Скажете капитану, если он захочет вернуть синий плащ, я отдам ему деньги.
Цена будет здесь указана.
И он начал царапать на табличке; когда он закончил, я написал свое имя – "Латро" – против каждой строчки его записей, пользуясь той же системой знаков, что и здесь, в своем дневнике. Я старался писать как можно ближе к его словам, чтобы мое имя тоже наверняка стерлось, если он нагреет табличку, чтобы стереть свои записи. Потом мы с чернокожим отнесли плащи домой и принялись паковать вещи. Я все надеялся, что Ио вот-вот вернется, но она не появлялась.
Когда мы покончили со сборами, я спросил чернокожего, что он собирается теперь делать, и он показал мне знаками, что хотел бы уйти в свою комнату и немного поспать. Я сказал, что, пожалуй, поступлю так же, и мы разошлись. Через несколько минут я, стараясь не шуметь, снова отворил дверь своей комнаты, надеясь потихоньку выбраться наружу, и увидел, как чернокожий делает то же самое, стараясь "не разбудить" меня. Я улыбнулся и покачал головой, он улыбнулся в ответ, и мы вместе отправились на берег в надежде отыскать Ио.
По крайней мере, насколько я мог судить, таково было единственное намерение чернокожего. Я же, должен признаться, преследовал двойную цель: мне хотелось попытаться, если это будет возможно, еще и освободить Артаикта.
Когда мы приблизились к месту казни, то встретили нескольких припозднившихся зевак, и один из них сказал нам, что Артаикт уже мертв. С виду он казался вполне разумным, и я спросил, откуда ему это известно. Он ответил, что воины тыкали казненного остриями копий, но тот даже не вздрогнул, и тогда один из стражников воткнул ему копье в живот, чтобы увидеть, пойдет ли кровь; крови вытекло совсем немного, и стало ясно, что сердце Артаикта уже не бьется.
Чернокожий показал мне знаками, чтоб я попытался что-нибудь узнать насчет Ио. Я спросил этого прохожего насчет девочки, и он ответил, что единственным ребенком, которого он здесь видел, была молоденькая девушка, которая пришла сюда вместе с хромым мужчиной. Вряд ли Ио можно было назвать девушкой (я ее хорошо помню, я ведь говорил с ней нынче утром), и мы пошли дальше, а я спросил у чернокожего, не знает ли он, что это мог быть за хромой мужчина. Он отрицательно покачал головой.
И все же это была Ио! Я узнал ее сразу. Только она, какой-то мальчик, стражники и тот хромой мужчина все еще стояли у мертвого тела Артаикта.
Мужчина опирался на костыль, и я увидел, что у него нет правой ступни, а вместо нее к икре привязана деревяшка, крепившаяся с помощью ремней, как сандалия. Хромой плакал, а Ио старалась его утешить. Увидев нас, она заулыбалась и помахала рукой.
