С улюлюканьем и радостными криками трое мальчиков побежали к дому, задержавшись только для того, чтобы закидать старшую сестру гнилыми овощами.
Сначала Дзирт подумал, что они вот-вот подерутся, но когда девушка ответила им тем же и все четверо залились смехом, он понял, что это игра.
В этот момент самый молодой из трудившихся в поле мужчин, вероятно, старший брат детей, появился во дворе, крича и размахивая железной мотыгой.
Девушка криком подбодрила нового союзника, и трое мальчишек ринулись к крыльцу.
Однако юноша оказался проворнее. Подхватив одного из сорванцов сильной рукой, он кинул его в корыто для свиней.
Все это время женщина у колокола беспомощно качала головой и беспрерывно ворчала. Женщина постарше, сухонькая и седая, вышла на крыльцо и встала рядом с ней, угрожающе размахивая деревянной ложкой. Явно удовлетворенный, юноша обнял девушку за плечи, и они вошли в дом вслед за первыми двумя мальчишками.
Оставшийся мальчик выбрался из мутной воды и попытался проскользнуть за остальными, однако деревянная ложка в руке старухи заставила его остаться на улице.
Разумеется, Дзирт не понимал слов, которые они произносили, но ему показалось, что женщина не хотела пускать сорванца в дом до тех пор, пока он не обсохнет. Непокорный мальчишка что-то пробурчал в спину старухе, когда она повернулась, чтобы войти в дом, но выбрал для этого неудачное время.
Пока он ворчал, двое других мужчин, пришедших с поля, — один с густой седой бородой, а другой чисто выбритый, — подкрались к нему сзади. Бедняга опять оказался в воздухе и с громким всплеском шлепнулся назад в корыто. От всей души поздравив друг друга, мужчины под радостные возгласы остальных вошли в дом. Насквозь промокший мальчуган снова заохал и плеснул водой в рыло свинье, вздумавшей проверить содержимое корыта.
Дзирт наблюдал за людьми со все возраставшим изумлением. Он не увидел ничего определенного, но шутливое поведение семьи и добродушная покорность того, кто проиграл в этой игре, обнадежили его. Дзирт почувствовал общий дух семьи, где все стремятся к общей цели. Если эта ферма отражает настроения всего поселка, значит, его можно сравнить скорее с Блингденстоуном, городом глубинных гномов, чем с Мензоберранзаном.
Вторая половина дня прошла так же, как и утро: работа перемежалась с игрой. В дом семья ушла рано, погасив свет вскоре после заката, и Дзирт поглубже забрался в заросли на склоне, чтобы поразмыслить над увиденным.
Он по-прежнему ни в чем не был уверен, но этой ночью ему спалось гораздо спокойнее, и тревожные мысли о смерти гноллов не посещали его.
* * *
Целых три дня дров прятался в тени деревьев позади фермы, наблюдая за тем, как семья трудится и отдыхает. Сплоченность этого маленького сообщества становилась все более и более очевидной, и стоило только детям затеять настоящую ссору, как находящийся ближе других взрослый тотчас же вмешивался и завершал дело миром. Через какое-то время драчуны снова играли вместе.
Все сомнения покинули Дзирта.
— Берегитесь моих клинков, негодяи! — прошептал он однажды ночью, глядя на тихие горы.
Молодой дров-отступник решил, что если какие-нибудь гноллы, гоблины или твари, принадлежащие к иной расе, попытаются напасть на эту фермерскую семью, им сначала придется познакомиться с летающими саблями Дзирта До'Урдена.
Дзирт понимал, что, ведя наблюдение за фермерской семьей, он подвергается риску. Если люди заметят его (а это было вполне вероятно), их охватит паника. И все-таки Дзирту хотелось воспользоваться представившейся возможностью. Отчасти он даже надеялся, что его обнаружат.
Ранним утром четвертого дня, незадолго до того, как солнце начало свой путь по небу, Дзирт отправился на ежедневную проверку холмов и леса вокруг уединенного дома. К тому времени, когда дров вернулся на наблюдательный пункт, работа на ферме шла полным ходом. Дзирт удобно разместился на постели из мха и вглядывался из тенистого укрытия в сияние безоблачного дня.
Менее чем через час из дома вынырнула одинокая фигурка и крадучись направилась в сторону Дзирта. Это был самый младший из детей, мальчик с волосами песочного цвета, который не по своей воле провел в корыте почти столько же времени, сколько вне его.
