Получив этот удар по касательной, очень нечисто уйдя от него, так что на вражеском клинке осталась доспешная пластинка, Трол уже разогнал свой Беставит навстречу противнику, через голову, очень долгим, но и ломовым по силе ударом сверху вниз, прямо в боковину шлема, чтобы разрубить Честного от виска до подбородка…
Если бы этот доспех не был заколдован, не останавливал динамику нанесённого в него удара, Трол не рискнул бы так подставляться, потому что выпад противника откинул бы его назад и он не успел бы достать противника в свою очередь. Но он рассчитывал на магию, внесённую в честную сталь… И она сработала.
Оба упали. Трол, ощупав себя левой, убедился, что брюшина пробита, но не сильно, до крупных вен выпад Визоя всё-таки не дошёл. А вот сам Визой скорее всего был плох, хотя ещё жив.
Трол поднялся, обвёл взглядом, в котором читалась отстранённая воля победителя, всех, кто ещё стоял на этой полянке, выделил Гифрула.
— Теперь ты, — он указал на него окровавленным Беставитом. — Я атакую, поэтому представляюсь. Учитель звал меня Трол Возрождённый. Но тебе недолго это помнить, Гифрул, потому что…
Договорить Трол не успел, потому что Гифрул повернул своего коня и вскачь, так что только подковы заблестели, ударился в галоп. Это было сигналом, Гифруловы вояки принялись удирать, хотя трое остались. У одного была рассечена нога, другой сжимал бок, а третий попросту тряс головой, не соображая, где он находится и что вокруг происходит.
Тот, кто сжимал бок, вытащил из-за пояса свой кинжал и бросил его на землю. Свой меч он уронил ещё раньше. Потом, ощупывая лицо Трола лихорадочным взглядом раненого, спросил, облизывая губы:
— Ты ведь не добиваешь тех, кто сдался?
Трол оглянулся. Вздохнул, попытался успокоиться. Он победил. Где-то за деревьями он ощутил испуганный интерес своего коня. Тот стоял и побаивался, что и с ним что-нибудь тут случится.
— Нет, — признал Трол. — Но вы должны будете довезти Визоя до соседней деревни. Коней…
— О конях не беспокойся, Трол, — слабо усмехнулся тот, кто перевязал ногу. — Твоими стараниями недостатка в них не будет.
Трол кивнул, нашёл свой кинжал, оставленный в теле уже остывающего противника, вытер клинки об обрывок плаща, сорванного с другого трупа, и пошёл к своему коняге, чтобы на нём добраться до ближайшего ручья, где он мог бы промыть и обработать раны.
Но оглянулся. Трое вояк, поддерживая друг друга, двигались к Визою, ещё не веря, что остались в живых.
— Кстати, что вы искали на этой дороге, служивые? — поинтересовался Трол, пытаясь показать, что спрашивает без угрозы.
— Да кто же нам скажет? — удивился раненный в ногу. — Приказали, мы и поехали.
Скорее всего это была правда. К тому же у Трола оставалась возможность задать этот вопрос самому Гифрулу. И его стоило задать хотя бы потому, что сам Гифрул приложил все старания, чтобы у Трола такой возможности не было.
Кадот, столица Зимногорья, блестела водой Аттельгира, Кермальского моря, немалого числа пресноводных озёр на левом берегу реки и крышами из тёмной, на редкость блестящей черепицы, сделанной из местной глины. Как всегда бывает с очень старыми городами — а Кадот насчитывал уже более трёх тысячелетий своей истории, хотя и не всегда в ранге столицы, — он раскинулся по обоим берегам реки. Но главным считался правый берег, где находились дворцы, купеческие кварталы, порт, склады и королевская Сеньория. Её Трол узнал, потому что весь этот ансамбль замков, двориков, небольших парков, служебных и вспомогательных сооружений, окружённый общей стеной, стоял немного в стороне от города, на довольно высоком холме, под которым, как сказывали, находились развалины всех прежних городов, заложенных на этом месте, давших основание Кадоту и самому королевству.
Трол ехал в Кадот после сражения с дружиной Гифрула почти неделю. Он мог бы, конечно, поторопиться и двигаться быстрее, но рана, полученная от Визоя, оказалась на редкость скверной, а кроме того, Тролу приходилось всё время проверять — не высланы ли воины для его ареста. Он понимал, что теперь, пока не оправдается перед кем-то более значительным, чем владетель Высокого Бора, его могут посчитать разбойником с большой дороги, который, принимая во внимание исход сражения, напал на Гифрула первым.
