Когда Мойши пришел на Калле Кордель, там было пусто.
Прищурившись, он глянул на размытую луну и прикинул время – было около полуночи. Луна быстро исчезла в густых облаках. Он вдохнул – пахло грозой. Буря идет.
Он закутался поплотнее в свой далузийский плащ, но ветер все сильнее трепал его, обнаруживая шелковую подкладку.
Может, это один из плащей Милоса Сегильяса? Если так, то сеньора оказала ему особую честь. Настоящая дама…
Он огляделся. Закрытые двери и темные окна. Только одинокие уличные фонари поблескивают. Где Чиизаи?
Он снова задумчиво посмотрел наверх, но теперь лунного света и в помине не было. Вдалеке послышался глухой раскат грома.
Тощий серый пес со свалявшейся шерстью трусил по улице. Остановился, посмотрел на него, задрал заднюю лапу и помочился на стену дома. Обнюхал метку, прежде чем неторопливо продолжить свой путь, опустив нос к земле в поисках чегонибудь съедобного.
Деревья таинственно шептались, слегка сгибаясь под ветром.
Полночь минула.
Где она?
Внезапный звук. Он резко обернулся. Шаги по мостовой. Шаги остановились, повернули в другую сторону. Снова те же шаги. Он обернулся.
Женщина. Высокая, с длинной шеей. Лицо ее было в тени.
Она в сомнении остановилась, увидев его. Но без страха.
Он увидел, что в левой руке она держит обнаженный клинок.
– Кто ты? – спросил Мойши.
Она не ответила, попрежнему стоя посередине мостовой. Вокруг больше никого не было.
Он шагнул к ней. Изза темноты невозможно было чтонибудь сказать о ней. Это ему не понравилось.
Клинок был треугольным. Теперь она подняла его – он понял недвусмысленную угрозу.
– Стой где стоишь, – скачала она. В ночи ее голос звучал неестественно.
Он ощутил, что давление воздуха меняется, да и раскат грома прозвучал теперь совершенно ясно. Он перевел взгляд с ее укрытого тенью лица на клинок. С испугом он увидел, что клинок был в чемто темном и блестящем. Кровь. Эта женщина недавно с кемто сражалась.
– Тебе помочь? – спросил он.
Она стояла неподвижно и безмолвно как статуя.
– Ты ранена?
– Нет, – после некоторого молчания ответила она. – Сам уйдешь или… – Она слегка подняла клинок.
– Я жду здесь встречи, – ответил он. – Друга. И не уйду.
Теперь она шагнула вперед, попав в круг света от ближайшего фонаря, раскачивавшегося, словно поднимающийся ветер подбрасывал его.
– Ты не далузиец.
– Нет.
Он теперь сумел рассмотреть ее лицо. Сильное, волевое. Длинное, узкое. Привлекательное. Тут ему пришло в голову, что она наверняка задает себе тот же вопрос.
– Я Мойши АннайНин из Искаиля.
Эти слова вроде бы немного рассеяли ее подозрения, и было заметно, что она чуть расслабилась. Он увидел, что она внимательно вглядывается в его лицо.
– Ты не тудеск. Он подобрался.
– Что ты знаешь о тудесках в этом городе?
– Слишком мною, – ответила она. – На меня с моей подругой совсем недавно напали четыре тудеска. Они шли за ней от самого меркадо…
– Чиизаи!
Она прыгнула к нему и приставила острие клинка к его груди. Он не шевельнулся, глядя прямо ей в глаза. Они были огромными, блестящими и проницательными.
– Быстро. Говори, – отрывисто произнесла она. – Ты друг или враг?
– Чиизаи мне друг, – ровно сказал он, не обижаясь на ее грубость. – Она единственная дочь куншина буджунов.
– Она королевской крови? – сказала женщина. – Она не говорила мне.
– Вряд ли она хотела, чтобы все это знали, – ответил он. Острие кинжала попрежнему было приставлено к его груди. – Мы с ней условились о встрече здесь в полночь.
Клинок исчез в складках платья женщины.
– Я Мартина, – сказала она. – Чиизаи сказала мне, чтобы, если мы во всей этой суматохе разминемся, я шла сюда и ждала ее в полночь. Мы и разминулись.
