«И вот теперь я как стародавний экспериментатор жизни, хотя и элементарной, глубоко убеждён, что проделываемый над Россией социальный опыт обречён на непременную неудачу и ничего в результате, кроме политической и культурной гибели моей родины, не даст…
Затем я не захочу и не смогу поневоле переделаться в социалиста или коммуниста, т.е. отказаться от всего своего, сделаться крепостным рабом других».
Павлову вернули у него же реквизированные золотые медали, выписали «особый паёк», пожаловали в пожизненную собственность занимаемую им квартиру и всё прощали, оправдывая «контрреволюционную» привычку открыто выражать свои мысли, без оглядки на постановления Совнаркома, политическим младенчеством чудаковатого старика, не понимавшего «классового антагонизма».
Подобные «роскошные условия» имели немногие. Можно вспомнить композиторов А. К. Глазунова (директор Петроградской консерватории) и Н. К. Метнера (профессор Московской консерватории), на примере которых власть демонстрировала «иллюстрацию заботы о культуре». Однако музыканты, вынужденные зарабатывать на хлеб организацией всякого рода смотров самодеятельности и конкурсов гармонистов, заботы не оценили, при первой возможности убыли в зарубежные гастроли, да так и не вернулись.
«Выброшенным на европейскую свалку» учёным и деятелям культуры, можно сказать, повезло. Они жили и творили на свободе, многие преуспели, издали труды, литературные и музыкальные произведения, прославившие их имена в цивилизованном мире, стали лауреатами, совершили крупные открытия и создали научные школы, руководили кафедрами самых престижных университетов Европы и Америки. Почти о каждом из этих людей можно написать отдельную книгу.
Посмотрев на радостную реакцию Европы, в Кремле спохватились и решили, что всё-таки правильней будет высылать учёных «в отдалённые местности». Ещё надёжнее – пуля в затылок.
Так, в качестве кандидатов на высылку за границу сидели под арестом фигуранты «дополнительного списка»: профессора П. А. Велихов, Н. Р. Бриллинг, П. И. Пальчинский, Н. А. Изгарышев, Т. П. Кравец, И. И. Куколевский, Н. Д. Тяпкин, А. А. Рыбников, Н. П. Огановский. Но билета на пароход они так и не получили. Физика Кравца и специалиста по гидравлике Тяпкина на три года законопатили в Сибирь. Остальных, вдоволь помытарив допросами, отпустили и разрешили работать. И они работали. Не за страх, а за совесть, потому что по-другому жить не умели. К примеру, проректор Московского института инженеров транспорта, специалист по строительной механике, мостостроитель с мировым именем П. А. Велихов за шесть лет (между третьей и четвёртой «посадками») успел издать труды «Теория инженерных сооружений», «Теория упругости» и «Краткий курс строительной механики».
Потом товарищ И. В. Сталин объявил, что по мере продвижения к коммунизму классовая борьба только «обостряется». Недобитых профессоров истребляли по ходу движения как «вредителей» и «врагов народа» – другой Вождь и другая новоречь.
В апреле 1928 года был арестован и год спустя тихо, без суда, расстрелян профессор П. И. Пальчинский. Он был не философом и не юристом – обладателем совершенно никчёмных в Советском Союзе профессий, он был геологом, крупнейшим специалистом в области экономики горного дела и производства стройматериалов, постоянным консультантом Госплана.
С 1929 года ОГПУ раскручивало «Академическое дело», по итогам которого во внесудебном порядке к различным срокам заключения и ссылки были приговорены 29 человек, элита русских историков, в том числе директор Института русской литературы академик С. Ф. Платонов (умер в ссылке в 1933 году), профессор Московского университета академик Е. В. Тарле, директор Музея палеографии академик Н. П. Лихачёв, директор Древлехранилища академик М. К. Любавский (умер в ссылке в 1936 году), литературовед, хранитель Пушкинского дома Н. В. Измайлов, востоковед, этнограф и лингвист А. М. Мерварт (умер в заключении в 1932 году), С. В. Рождественский (умер в ссылке в 1934 году), Ю. В. Готье, С. В. Бахрушин, Д. Н. Егоров (умер в ссылке в 1931 году), византинист В. Н. Бенешевич (расстрелян в 1938 году) и другие, 128 штатных сотрудников Академии наук были уволены с работы.
