С легким хрюканьем летит модель реактивного самолета с пульсирующим двигателем. Но что это? Огненная вспышка, и яркой кометой, прочертив край неба, модель врезается в землю. Неудача! Нет, может, это еще один шаг вперед.
А сколько радостных волнений доставляли причудливые, похожие на китайские пагоды, коробчатые змеи, к которым по стальному тросу резво поднимался так называемый почтальон и на большой высоте выбрасывал разноцветные листовки или парашютный десант.
Приходилось ли вам в вечернюю пору, когда горизонт полыхает кровавым багрянцем заката, наблюдать величественный полет шара-монгольфьера, постепенно удаляющегося в тщетной попытке догнать снеговые вершины кучевых гор, громоздящихся где-то там, на недосягаемой высоте, когда в душу тихо закрадывается грусть о безбрежности небесного пространства? Как хотелось бы быть там, среди этих кудрявых великанов…
Соревнования, как правило, продолжались примерно неделю. В конце счастливые и гордые победители держали в руках дипломы, а в качестве подарков – интересные книги, коробки с маленькими моторчиками, именными инструментами и другими предметами, имеющими отношение к этому техническому виду спорта.
Прощальный вечер у костра, спуск флага соревнований, – и автобусы развозят шумную пеструю толпу по домам. Незабываемая пора.
Трудно переоценить важность занятий техническим видом спорта. Несомненно, он – один из наиболее плодотворных составляющих трудового и нравственного воспитания. Он открывает молодежи неизвестные ранее стороны жизни, дарит неповторимые волнения и переживания, обогащает разум полезными знаниями, воспитывает целеустремленность и волю.
На тех соревнованиях впервые довелось подняться в воздух на самолете У-2. Это случилось, когда моя модель самолета с бензиновым мотором, уверенно набирая высоту, устремилась в восточном направлении. Не веря своим ушам, услышал голос своего руководителя: «Быстро, к машине сопровождения!» Инструктор был тонкий педагог и знал, конечно, что значит для мальчишки первый полет на самолете. Подбегаю к самолету У-2, а летчик, сидя почему-то во второй инструкторской кабине, запускает двигатель, который, стреляя дымными облачками из выхлопных патрубков, заводиться не спешит. А модель уходит, уже превратившись в черную точку на фоне высокого и ясного неба. Наконец, устойчивый режим работы мотора, прогазовка. Все нормально! Трава за самолетом стелется в бешеной пляске, летчик перелезает в первую пилотскую кабину, знаком предлагает мне занять вторую. Не чуя ног, одним махом влетаю в кресло, с некоторой опаской оглядываю многочисленные рычажки и кнопки, приборы, а самолет, потряхиваясь, уже выруливает на взлетную полосу. Вдруг он внезапно останавливается, словно утыкается в стену, так что пришлось руками упереться в приборную доску. Потом узнал, что это – проверка тормозов и других систем перед взлетом.
Но вот двигатель взревел и запел на высокой ноте, кто-то мягким толчком отпустил самолет, и он, как спортсмен на стометровке, рванулся вперед. Глухие удары колес о взлетную полосу прекратились, земля внезапно отодвинулась вниз, горизонт резко накренился, и еще неизведанное, ни с чем несравнимое чувство парения над землей охватило душу.
Наконец, каскад неожиданных и впервые пережитых эмоций постепенно уступил место трезвой наблюдательности. Первая мысль о том, что летим над совершенно незнакомой местностью, отсутствие каких-либо знакомых ориентиров, вызвала легкую озабоченность, а вторая: «Где же модель?» Пилот, как бы угадав мое недоумение, машет крагой в неожиданном направлении, и, всмотревшись, я обнаруживаю на почтительном расстоянии свое краснокрылое творение, парящее с нами на одной высоте.
Внезапно модель перешла на режим планирования. Закончилось топливо в бачке. Под нами – большое ржаное поле, и модель, подмяв колосья ржи, приземлилась. Самолет сопровождения стал кружиться над местом ее посадки.
Во время нашего полета по местной дороге нас сопровождала грузовая машина, полуторка, и шоферу удалось довольно близко подъехать к месту приземления. Но прямые колосья ржи закрывали его. Летчик это тоже понял и стал делать крутые виражи над этим местом. Когда на земле обнаружили его, наш самолет, помахав крыльями, отправился в обратный путь, и вскоре мы вновь оказались среди своих товарищей. Мой руководитель был очень доволен тем, что наш полет удался, что мою модель быстро нашли, и наша команда получила зачетные очки благодаря этому успеху. Когда я рассказал Виталию Леопольдовичу Фетцеру, а это и был наш руководитель авиамодельной лаборатории, о деталях полета, он хитро прищурил глаза и спросил: «Ну как, будем осваивать воздушный океан?» «Обязательно будем», – ответил я.
