Все это время дервиш сидел на корме и смотрел на клубы дыма над старицей. Да и не только он, пара проходящих мимо грузовых каюков притормозили, и их экипажи и пассажиры тоже пялятся на огненное погребение. Нас-то за отводом глаз не видать, зато черный столб дыма видно будет за сотню верст, и еще долгонько. И бог с ним, пускай пялятся, помешать-то не смогут. Скорее всего, кого-либо нелегкая потащит проверить, ну и пусть. Барьер я уже снял, косточки в овраге сгорят дотла, мазар практически в монолит спекло. Пускай интересуются, на то они и люди.
Через полчаса мы были уже километрах в двадцати, но столб черного дыма был виден очень даже неплохо. Я говорю, его точно пусть не за сотню, кривизна горизонта не позволит, но за полсотни километров видать будет, как когда в Кувейте нефтепромыслы запалили, не помню кто, то ли Хуссейн, то ли американцы.
— Вы обладаете страшной силой, сув-аджар. — Дервиш наконец-то оторвался от созерцания горизонта.
— Ну, есть маленько. — Я усмехнулся, поудобнее устраиваясь и вытягивая ноги. Последнее время я заметил, что тело стремится к удобствам. Видимо, его строение все ближе к человеческому. — Только именно это так, показуха. Но эффектная, надо признать. Кстати, почему ты меня все время водным драконом зовешь? Я водяной дух, никак не дракон.
— Не важен облик, важна суть. Хранитель вод не может не быть драконом. — Дервиш тоже поудобнее устроился и вытянул из узла одну из лепешек. Преломил пополам и протянул мне кусок хлеба. — Да благословит Аллах нашу трапезу.
— Да будет так. — Кивнул я, принимая угощение. Надо сказать, что последнее время мне просто требуется немного человеческой еды. Пусть совсем чуть-чуть, но нужно. Понял я это неделю назад, когда двигался по арыкам в Коканде. И проходя мимо одной из пекарен, чуть не захлебнулся воображаемой слюной, до того хлебным духом окатило. Ой не зря говорят, что нелюдь свежий хлеб и молоко обожает, сам в этом убедился. Лезть в саму пекарню не рискнул, ибо был малость в неадеквате. А вот взять под контроль здоровенного домашнего селезня, и при его помощи утащить одну из лепешек смог. После чего я честно разделил трапезу с уткой и отправил этого цветастого парня подальше от людей. Ибо, судя по ругани хозяина пекарни, ждала селезня печальная участь и казан с шурпой.
— А как вы серебром ударили? Это же не вода? — Аккуратно доев свою половинку и проведя руками по бороде, поинтересовался дервиш.
— Ну да, серебряные монеты — это не вода. Но я покрыл их тонким слоем льда и потому мог делать почти все, что угодно. — Я снова откинулся на спину, заложив руки за голову, и с удовольствием смотрел на солнце. В отличие от людских глаз, мои не слепли от такого яркого света, просто срабатывала система фильтров, и я мог часами наблюдать за светилом. Вообще, охота заиметь телескоп. Нужно поискать хорошее стекло или хрусталь и выточить из них линзы и зеркала. Или самому попробовать отлить? Погляжу, когда освобожусь. А пока у меня свободного времени нет, последние часики оттикивают. Скоро Хилола выклюнется, а потом ее товарка, дай боги, чтобы с ней все нормально было. А уж потом и пацаны. И времени мне воспитание этого детского сада не оставит. Наверное, придется на Арал перебираться, уж в море места побольше, будет и где спрятаться, и где поучиться.
По прибытию на базу познакомил дервиша с Аяной. К моему удивлению и пустынница, и дервиш кроме вежливого любопытства не проявили никаких других эмоций. Со стороны пустынницы могу понять, тысячелетия просто так не проходят, видала она много и всякого, но вот дервиш…
На мой вопрос тот просто пожал плечами и сказал, что Аллаху ведомо, что он творит, и не ему, скромному дервишу, судить о его деяниях. Все забываю, что он — правоверный мусульманин и принимает все просто. На все воля Аллаха, кисмет. Но рассказы кум-пэри о прошлых временах Ёркин слушает с интересом еще большим, чем у меня, и, к моему удивлению, он их записывает. Из своего тощего хурджина дервиш вытащил толстую, почти полностью исписанную тетрадь и несколько карандашей, которыми и заносит мудрость веков в свой талмуд. Пару добротных, толстых английских блокнотов дервиш принял с искренней благодарностью, как и набор цветных карандашей. А что, завалялись они у меня, а человеку понадобится.
