– Ты меня вообще слушаешь? – спросила Анна. Сестра Люси смотрела на нее с компьютерного экрана. За ее спиной холодный серый ванкуверский свет лился из огромных окон. – Если хочешь, уезжай.
Двигатель пикапа взревел, потом вновь басовито заурчал.
Люси подавила желание выйти и разобраться с этими уродами.
– …все повторяешь, что это ужасно, – говорила Анна. – Ты ничего и никому не должна доказывать. Ты оставалась там дольше всех журналистов, которых отправили туда на задание. Ты их всех победила.
– Все не так просто.
– Да нет же, для тебя – просто. У тебя удостоверение гражданина Новой Англии. Ты, наверное, одна из последних, кто может просто взять и уйти. А ты почему-то все еще там. Папа говорит, ты напрашиваешься на неприятности.
– Ничего подобного.
– Тем не менее ты боишься.
– Нет, не боюсь.
– Тогда почему звонишь?
Тут Анна ее подловила. Обычно звонила она, а не Люси. Именно Анна поддерживала контакты. Анна до сих пор сохранила манеры уроженки Восточного побережья и до сих пор каждый год посылала рождественские открытки – настоящие открытки из настоящей бумаги, которые вырезали настоящими ножницами ее милые настоящие дети. К узорчатым изображениям снежинок и елок прилагались перевязанные красными ленточками коробки с подарками – микрофильтрами REI для противогаза. На Анну всегда можно было рассчитывать. Она звонила, поддерживала связь, заботилась.
– Люси?
Люси вдруг поняла, что на окнах в доме Анны нет ни одной решетки. К стеклам лепились бусины дождевых капель, а за окном раскинулся изумрудный сад.
– Просто сейчас… сложная ситуация, – наконец ответила Люси.
В ее системе координат это означало «кто-то вырвал глаза моему другу и бросил его посредине Золотой мили». Однако расшифровать эти слова Анна не могла, – и возможно, так было лучше для них обеих.
Снаружи снова взревел двигатель.
– Что это за звук? – спросила Анна.
– Пикап.
– Их еще кто-то производит?
Люси заставила себя рассмеяться.
– Это часть культуры.
За пределами экрана хихикали Стейси и Энт – они играли с «лего», программировали какое-то свое творение, чтобы оно гонялось по дому за котом. Люси подавила в себе почти непреодолимое желание коснуться рукой экрана.
– Я не собираюсь переезжать, – сказала она. – Хотела тебя увидеть, вот и все.
– Мама, смотри! – завизжала Стейси. – Ворчун Пит его ест!
Снова раздался смех.
Анна развернулась и приказала детям вести себя тише, но было видно, что она не сердится.
На несколько секунд смех сменился шепотом. На экране мелькнул кот – он ехал на вездеходе, который собрали Стейси и Энт. На голове у Стейси был шлем игрока в американский футбол, а на Энте – маска мексиканского рестлера, которую Люси подарила ему в свой прошлый приезд. Это было что-то сверхъестественное: две реальности, разделенные тонким компьютерным экраном. Казалось, будь у нее молоток, Люси могла бы разрушить расстояние, разделяющее их, и попасть в то зеленое, безопасное место.
Анна снова посерьезнела.
– А что там вообще происходит?
– Я… – Люси замялась. – Я просто по тебе соскучилась.
Мне нравится быть там, где дети не знают, что такое страх.
Увидев Стейси и Энта живыми и здоровыми, она вспомнила первый труп, про который она писала. Симпатичная обнаженная латиноамериканка, немногим старше Стейси, словно сломанная кукла, лежала на дне бассейна. Люси еще не забыла, как Рэй Торрес, стоявший рядом, сказал, затягиваясь сигаретой:
– Про трупы не пиши.
Торрес был старомодным копом в старомодной ковбойской шляпе и узких потертых «ливайсах». Пояс с массивной пряжкой, начищенные до блеска серые ковбойские сапоги. Его глаза весело сверкнули за зеркальными полицейскими очками; встроенный в них компьютер уже пытался опознать погибшую, сравнивая фотографии в базе данных.
– Для падальщиков в этом городе дерьма хватает, – сказал он.
Там же, на покрытом песком дне бассейна, труп осматривали медики и копы.
Заметив, что Люси его слова проигнорировала, Торрес сделал еще один заход.
– Это не та тема, о которой стоит писать хорошенькой девушке из Коннектикута.
– Не надо меня учить, – отрезала Люси.
По крайней мере, именно так она видела эту ситуацию. Она – сильная, уверенная в себе, дала отпор снисходительному копу. Она точно помнила, что в ответ Торрес прикоснулся рукой к своей шляпе и побрел к другим полицейским, стоявшим у машины «скорой помощи».
