Я поняла, что нет. Если тебя ждет неминуемая смерть, какая, в сущности, разница с какой стороны она придет?
— А теперь позволь мне откланяться, — Андрей, спрятав одну руку за спиной, манерно поклонился, словно кавалер приглашающий даму на танец. — Приятно оставаться.
Одарив меня на прощание обаятельной улыбкой вампира-искусителя, названный брат лихо перемахнул через перила балкона. Посмотрев вниз, я увидела, как изумленные посетители кафе задирают головы, чтобы взглянуть, откуда на землю свалился парень в темно-сером костюме. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг переполох, Андрей встал с колен, поправил пиджак и походкой делового человека, опаздывающего на важную встречу, зашагал прочь.
Мне оставалось только проводить его взглядом. Скоро фигура вампира скрылась за поворотом, и я окончательно осознала, что осталась наедине со своими проблемами. Первым охватившим меня чувством было отчаянье. От ужаса я забыла о необходимости поддерживать организм в рабочем состоянии. Грудная клетка замерла, кровь застыла в венах. Если бы меня кто-нибудь увидел в ту минуту, посчитал бы, что я мертва.
Но также внезапно, как пришел, страх схлынул, уступив место гневу. Влад знал о том, что происходит и не посчитал нужным поставить меня в известность. Более того он лично попросил меня поговорить с Андреем и убедить его уехать. Отказать от единственного союзника, который хоть что-то мог противопоставить Грэгори! Каким же дураком надо быть, чтобы пойти на такое!
Ноги сами понесли меня в комнату. В голове как бабочка в паутине билась одна только мысль: зачем? Неужели Владу настолько надоело жить, что он решил добровольно уйти из этого мира, прибегнув к помощи Грэгори? А «первый» будет только рад оказаться подобную услугу. Уж в его щедрости я никогда не сомневалась.
Распахнув незапертую дверь, я застала охотника за окончанием сборов. Влад как раз застегивал сумку. Он обернулся, намереваясь что-то сказать, но заметив выражение моего лица, передумал. Охотник мгновенно погрустнел и, отставив сумку в сторону, присел на край кровати, скрестил руки на груди, выставив их перед собой как охранительный вал.
— Ты сошел с ума? — я задала мучающий меня вопрос, так как всерьез подозревала, что нормальный человек не в состоянии так глупо подставиться.
— Пока вроде нет. С другой стороны сумасшедшие никогда не признают свою болезнь.
— Не смешно. Андрей мне все рассказал. Я в курсе, что Грэгори где-то поблизости.
— Так и знал, что вампиры не умеют держать язык за зубами.
— Я бы попросила не обобщать.
— Прости, ты — исключение. Но все же это мелочно, вот так мстить.
— По-твоему это игра такая? — злость уступила место обиде. До чего несправедливо, что он мне не доверяет.
— Нет, все предельно серьезно. Просто я не хотел тебя волновать. Теперь ты будешь вздрагивать от каждого шороха и в любой тени видеть Грэгори.
— Вот спасибо! А так я бы умерла в блаженном неведении.
— Послушай, — Влад поднялся с кровати. — Присутствие Андрея все равно бы ничего не изменило. С Грэгори ему не справиться.
— Но у нас был бы шанс!
— Да нет у нас никого шанса и никогда не было! — фатализм, с которым охотник выкрикнул эту фразу, мигом потушил всю мою ярость. Он как вода залил пожар бушующий внутри меня.
— Если ты так думаешь, тогда зачем все это? — прошептала я, пятясь к двери, не желая смотреть в его бесконечно печальные глаза.
— Просто я не могу иначе, — это прозвучало так естественно, словно нет ничего проще, чем умереть ради нескольких мгновений счастья.
— А как же остальные? — что-то холодное коснулось моей щеки. Понадобилось время, чтобы осознать — это мои собственные слезы. Так уж вышло, что вампиры плачут кровью. Это единственная жидкость, имеющаяся в наших телах. Поэтому мы так редко даем волю эмоциям. Кровь слишком ценна, чтобы так бездарно её тратить.
— Мы что-нибудь придумаем.
Парой широких шагов Влад сократил расстояние между нами и обнял меня. Я стояла, прижимаясь к груди охотника, и отстраненно наблюдала за тем, как на светло-бежевой рубашке медленно растекаются красные пятна — следы моих слез. Мне казалось, будто это кровь Влада пропитывает его одежду. От этой жуткой иллюзии сжималось сердце и холодело в груди.
