Водопад - страница 114

— Я вас покину, — сказал мистер Ходжес и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь. Он предусмотрительно позаботился о том, чтобы стульев в кабинете хватило на всех, однако мистер Патулло и не думал садиться. Он стоял у матового окна, перебирая пальцами околыш мягкой твидовой кепки. Пальцы у него были узловатыми, скрюченными; смуглая, сухая кожа напоминала старинный пергамент. Ребус дал бы ему лет семьдесят пять. Его серебряные волосы еще не поредели, а глаза смотрели ясно, хоть и чуть-чуть устало. Однако он сильно горбился, И Ребус, пожимая ему руку, почувствовал, что она дрожит.

— Добрый день, мистер Патулло, — сказал Ребус. — Я бесконечно признателен вам за то, что вы согласились уделить нам несколько минут.

В ответ старик неопределенно пожал плечами, и Ребус, еще раз представив своих спутников, попросил всех сесть. Гробики он принес в пакете из универсама и сейчас разложил их на полированной поверхности рабочего стола мистера Ходжеса. Гробов было четыре — из Перта, Нэрна, Глазго и Фоллза.

— Взгляните, пожалуйста, на эти предметы, — предложил Ребус мистеру Патулло. — Как вы думаете, что это может быть?

— Игрушечные гробы, — ответил мистер Патулло хриплым старческим голосом.

— Не могли бы вы взглянуть на них, так сказать, с профессиональной точки зрения?

Патулло вынул из кармана старомодные очки, потом поднялся и наклонился над столом.

— Если хотите, можете взять их в руки, — сказал Ребус, и Патулло стал осматривать один гробик за другим, вертя их в руках, ощупывая дерево и пристально разглядывая гвозди.

— Ковровые малые и филеночные гвозди, — пробормотал он наконец. — Стыки немного грубоваты, но при работе с такой фитюлиной…

— Как-как? — переспросил Ребус.

— Маленькая штучка, говорю! Тут уж не до выкрутасов. — Он немного помолчал, внимательно разглядывая игрушку. — Вы, наверное, хотите знать, сделал ли эти штуки профессиональный гробовщик?

Ребус кивнул.

— Ну, это вряд ли. Конечно, кое-какая сноровка у этого парня была, но… Во-первых, не соблюдены пропорции: эти игрушки имеют слишком ромбовидную форму. — Он перевернул все гробики крышками вниз, чтобы исследовать днища. — Видите, вот здесь и здесь карандашные отметки? Мастер отмерил детали, потом выпилил. Доска не отфугована, только зачищена наждаком. — Патулло посмотрел на Ребуса поверх очков. — Вам, вероятно, нужно узнать, сделаны ли они одной рукой?

Ребус снова кивнул.

— Вот этот будет погрубее остальных, — сказал Патулло, беря в руки гробик из Глазго. — И дерево другое. Три из сосны, а этот — глядите — из бальзы. Но соединения такие же, да и карандашные отметки на тех же местах.

— Значит, вы считаете, что это мог быть один и тот же человек?

— Ну, жизнью, конечно, не поручусь… — Патулло взял в руки еще один гроб. — А вот здесь несколько другие пропорции, да и стыки неаккуратные. Либо его делали второпях, либо работал другой человек.

Ребус посмотрел на гроб. Это был гробик из Фоллза.

— Значит, вы считаете — эти гробики сделали два разных человека? — спросила Уайли. Патулло кивнул, и она с шумом выдохнула воздух и закатила глаза. Ребус прекрасно ее понял. Если преступников двое, значит, вдвое увеличится количество работы, а вероятность успеха уменьшится раз в десять.

— Подражатель?… — предположил Ребус.

— Ничего не могу об этом сказать, — признался Патулло.

— А вот об этом?… — Джин запустила руку в свою сумочку и извлекла оттуда продолговатую картонную коробку, которую тут же открыла. Внутри, завернутый в какую-то мягкую ткань, лежал гробик с Трона Артура. Принести его Джин попросил Ребус, и, выкладывая драгоценный экспонат на стол, она невольно посмотрела на него. Этот взгляд подтверждал то, о чем она говорила Ребусу в кафе — поступая подобным образом, она рискует своей работой и карьерой. Если бы выяснилось, что Джин потихоньку умыкнула из музея один из экспонатов — или если, не дай бог, с ним бы что-нибудь случилось, — ей бы не поздоровилось. В лучшем случае ее бы просто уволили.

В ответ Ребус едва заметно кивнул, давая ей понять, что все помнит.

— Будьте, пожалуйста, осторожны, — предупредила Джин Патулло. — Эта вещь очень старая и хрупкая.