Следующим утром, дождавшись у себя дома, когда откроется магазин, он позвонил туда и затем в редакцию.
— Вам досталась очень хорошая кошка, — в телефонной трубке раздался не по утреннему бодрый голос Кувады.
«Мне уже все равно», — бормочет про себя Миясэ.
— Кувада-сан, огромное вам спасибо, не знаю, как вас благодарить.
— Кошка просто прелесть. Кстати, нельзя ли у вас в газете поместить на один месяц бесплатную рекламу корма для кошек? — На другом конце провода слышится сдавленный смешок.
Миясэ кладет трубку и думает: «Может, лучше купить ангорку не по оптовой цене, а по рыночной? Ведь если узнают в редакции — хлопот не оберешься. Ну нет уж, пускай к драке с Нисикавой добавится еще злоупотребление служебным положением, тогда уж точно уволят», — думает Миясэ. А то от этих колебаний одни мучения.
Сообщив в офис, что заскочит в типографию, Миясэ собирался уже выходить, как вдруг заметил мигание красной лампочки автоответчика. Стоя в дверях, он услышал взволнованный голос, доносившийся из динамика телефона:…Это Тамаки… Надо посоветоваться… Дело касается Кобе… Я перезвоню потом.
Не снимая обуви, он бежит к телефону, но она уже положила трубку.
— Опять Кобе, — в сердцах восклицает Миясэ, чувствуя, как закипают его внутренности.
Снова перед ним встает картина ночного кошмара — опять этот неизвестный мужчина вторгается в их жизнь…
Немедленно звонить ей на квартиру в Футако-Тамагава. В спешке несколько раз он набирает не тот номер.
— Что же со мной происходит? — бормочет он, и мысли об измене Тамаки острыми иглами колют его сердце. Вместе с тем он вынужден признаться себе в том, что она имеет право находиться там, где захочет. А может быть, и хорошо, чтобы она была далеко. Может, лучше будет провести остаток жизни с незнакомкой с дог-шоу или с Тибой, любовницей Савамуры?
— А, Коити… — слышится беззаботный голосок Тамаки.
— …В чем дело?! — в ярости кричит Миясэ.
— А?.. Звонили из Кобе, дело в том, что моим родственникам неудобно приезжать на неделе…
— И?
— Что, и? Свадебный банкет в Иокогаме у нас назначен на рабочий день, так? Надо что-то придумывать…
Нараставшее до сих пор напряжение сменяется расслабленностью. Разрядка снежной лавиной с шумом сметает все на своем пути. «Значит, опять все с начала», — закрывает глаза Миясэ. Теперь он перестает понимать, какое же состояние Тамаки больше всего устраивает его, и, наверное, никогда не поймет. Так или иначе, надо начинать с начала.
— Сегодня приду с ангоркой на новую квартиру, тогда все обсудим, — говорит Миясэ и кладет трубку.
Выйдя из лифта на четвертом этаже, Миясэ сразу направляется в глубину зала к электрочайнику. Там он встречается с Эндо из специализированной газеты по торговым автоматам, который выжимает себе в кружку последние капли из заварного чайника.
Заметив Миясэ, он заговорщицки кивает головой и тихо спрашивает:
— Как дела в конторе, все нормально?
Эндо таращит глаза и поводит плечами, намекая на прошлый скандал. Затем он возвращается в прежнее состояние, лишь уголок его губы ползет вверх.
— Хотя наше дело — сторона.
Он берет с подноса чистую чашку и ставит перед Миясэ.
— Вот так получается…
Миясэ проводит указательным пальцем себе по шее[24]. Ему кажется, будто он видит глазами Эндо, как его длинный палец касается выпирающего кадыка.
— Да ну! Серьезно?!
На миг он замирает, в его широко раскрытых глазах Миясэ читает ужас грядущего сокращения. Все отраслевые газеты, представленные в корректорской на четвертом этаже типографии «Тайё», еле сводят концы с концами. То же можно сказать и о самой типографии, поэтому она всячески старается удержать у себя эти газеты, хоть они не всегда аккуратны в платежах. А чай здесь все-таки дрянной и плохо пахнет с канала…
— …Наверное.
— Вы говорите «наверное», а как же ваша газета? Ох и плохи дела, ой как плохи! — качая головой влево и вправо, он наливает Миясэ чай.
— Это только между нами. У нас тоже, похоже, уволят одного… — говорит Эндо и быстро втягивает голову в плечи.
От неожиданного сближения с человеком, общение с которым до сих пор не выходило из рамок обычного приветствия, Миясэ становится не по себе. Для Эндо чье-либо увольнение как бальзам на душу. «Хотя, если б я узнал о его увольнении, чего греха таить, мне бы стало чуть повеселее. Неужели так убога человеческая натура?» — с грустью думает Миясэ.
