– Нет, приор. Я видел только обложку, и этого достаточно.
– Вы не желаете изучить ее содержимое?
Тот яростно мотнул головой:
– Брат Аделяр сказал мне…
Томас пристально взглянул на Аделяра:
– Сказал? Кому еще вы сказали?
– Никому, приор. Поскольку Рамиро уже видел книгу, я подумал…
– Проследите, чтобы на этом и закончилось. Никому не говорите, что вы прочли ее. Никому не говорите, что это кощунство существует. Известие о книге не должно выйти за пределы этой комнаты. Ясно?
– Да, приор, – сказали они хором.
Он повернулся к Рамиро:
– Вы не желаете узнать об этих ересях из первых рук?
И снова тот яростно замотал головой:
– Судя по тому немногому, что я знаю от брата Аделяра, их надо изолировать. Ереси распространяются все дальше с каждой новой парой глаз, которая их видит. Я не хочу прибавлять свою пару.
Томас был впечатлен:
– Вы мудры не по годам, Рамиро. – Он жестом подозвал монаха поближе. – Но сегодня нам нужны ваши познания в книжном деле.
Рамиро отвечал за монастырскую библиотеку. Он руководил ее строительством в клуатре для монахов – и до сих пор занимался усовершенствованиями, – а еще приобретал книги, чтобы заполнить полки.
Рамиро приблизился к «Компендиуму», словно это была свернувшаяся гадюка. Он прикоснулся к книге так, будто опасался, что та обожжет его плоть. Аделяр приблизился сзади и стал смотреть через его плечо.
– Не знаю, что это за металл, – сказал Рамиро. – Похоже на полированную сталь, но блики на поверхности выглядят очень необычно.
Томаса тоже удивили перламутровые блики.
– Это не сталь, – сказал Аделяр.
Томас поднял брови:
– Да? А вы не только философ, но еще и металлург?
– Я стараюсь узнать о Божьем творении столько, сколько могу, приор. Но думаю, очевидно, что обложка сделана не из стали. Иначе книга весила бы гораздо больше.
Рамиро взял «Компендиум» и прикинул его вес:
– Легкий как перышко.
– Обратите внимание на шарниры, которые соединяют обложку с корешком, – сказал Томас. – Вы видели что-нибудь подобное?
Рамиро поднял книгу, чтобы присмотреться, и Томас добавил:
– Я спрашиваю, потому что мы должны выяснить, где это изготовлено.
Аделяр понимающе закивал:
– Да, конечно. Чтобы выследить еретика, который ее сделал.
Рамиро покачал головой:
– В жизни не видел ничего подобного. Представить не могу, как ее изготовили.
– С помощью колдовства, – сказал Томас.
Рамиро посмотрел на него ясными глазами:
– Да, это единственное объяснение.
Томас скрыл разочарование. Если бы Рамиро понял, где ее сделали, это заметно приблизило бы их к обнаружению еретика.
– Тот мавр, который продал ее вам, – сказал Томас, поворачиваясь к Аделяру, – торговал на рынке?
– Да, приор.
– Может, это его работа?
– Сомневаюсь. Бедный, оборванный, со скрюченными пальцами. Не представляю, как это возможно.
– Но он может знать, кто ее сделал.
– Да, определенно может.
Аделяр хлопнул ладонью по столу:
– Ах, если бы мы имели право заниматься маврами!
Эдикт Фердинанда и Изабеллы давал инквизиции власть лишь над теми, кто объявлял себя христианами, но ее внимание всегда было сосредоточено на «конверсо» – евреях, которые по Альгамбрскому декрету должны были либо перейти в христианство, либо покинуть страну.
– Мы имеем право следить за чистотой веры, – сказал Томас, указывая на «Компендиум». – Это относится к ересям любого рода, а перед нами – самая грязная ересь. Доставьте его сюда.
4
Мавр стоял перед ними, трясясь от страха.
Из-за колдовской сущности «Компендиума» и решимости хранить в тайне само его существование Томас решил отказаться от судилища в полном составе, ограничившись собой и двумя другими, уже знавшими о книге.
Когда Аделяр опознал мавра, солдаты, приписанные к инквизиции, схватили его и доставили в зал трибунала.
Томас рассматривал этого жалкого представителя человеческого рода. Имя, которое тот назвал по прибытии, звучало как берберская белиберда. Томас разобрал лишь «Абдель» и решил звать его так. На Абделе был грязный тюрбан, который, вкупе с клочковатой бородой, говорил о том, что он не оставил обычаев Мухаммеда. Левый глаз, молочно-белый, резко выделялся на темном морщинистом лице. У него почти не осталось зубов, а руки были узловатыми и скрюченными. Томас подумал, что Аделяр был прав: этот человек не мог изготовить «Компендиум».
