– Конечно, прошу вас.
Он стоял перед ней не в полосатой футболке, в которой пришел, а в сорочке – без воротничка – и брюках.
Сердце ее подскочило. В официальном костюме, надетом с некоторой небрежностью, он выглядел невероятно сексуально и вполне мог занять первую строчку рейтинга самых сексуальных мужчин в мире. Она едва сдержалась, чтобы вновь не достать камеру.
– Так нормально? – спросил Ник.
Нет. Совсем не нормально. Она чувствовала себя рядом с ним по-детски взволнованной, а в этом нет ничего хорошего.
Надо призвать на помощь все свое чувство юмора.
– Конечно. Мне повезло. Я иду на ужин с почти одетым мужчиной. Вы действительно такой щепетильный человек, что не можете идти на ужин в футболке?
– Дело не в щепетильности. Просто так мне комфортнее.
– Теперь в месте, где подают гамбургеры, вы действительно будете выглядеть странно.
– Не страшно. Гамбургеры – это прекрасно.
Неужели он думает, что она поверит? Такой мужчина хорошо смотрелся бы только в ресторане, обладающем звездой Мишлен, с бокалом дорогого вина в руке.
– И когда последний раз вы были в таких заведениях?
– В прошлые выходные. С племянником. Еще будут вопросы?
Ох, она же совсем забыла о племяннике, он подросток, как и сын ее сестры.
– Ладно, примите мои извинения, – поморщилась Сэм. – Спишем мою грубость на пониженный уровень сахара в крови. Перед вами злой и голодный фотограф.
Он улыбнулся, а Сэм пожалела, что не закрыла вовремя рот. То ли еще будет, такой Ник Кеннеди представляет угрозу для ее спокойствия.
– Тогда пойдемте ужинать. И вы покажете, каков результат того, что я позволил выставить себя идиотом.
Он вовсе не выставил себя идиотом. Напротив, он великолепен и будет лучшей моделью календаря. Даже лучше музыканта и актера, которых Сэм выделила из числа остальных, когда еще не знала, насколько красив мистер Декабрь.
Впрочем, сейчас ей надо думать о том, как контролировать свои чувства, и почаще вспоминать урок, преподанный ей Брином, и сделанный вывод.
Больше. Никаких. Серьезных. Отношений.
Мысленно выделить слова красным и подчеркнуть толстым желтым маркером.
– Моя машина стоит на улице.
– И моя там же.
– Давайте бросим монетку. – Сэм достала кошелек. – Едем на машине победителя. Орел или решка?
– Орел.
Выпал орел.
– Едем на моей машине, – улыбнулся Ник.
– Вы не возражаете, если я возьму с собой все вещи? Не люблю оставлять их без присмотра. Даже в закрытой машине.
– Будет разумнее, если мы закажем еду и поедим у меня дома. Тогда никому из нас не придется волноваться, что вещи остались в машине.
– А почему у вас, а не у меня?
Ник кашлянул.
– Потому что я выиграл жребий. Можете позвонить моей сестре и удостовериться, что я нормальный человек, если боитесь идти к незнакомому мужчине.
– К незнакомому мужчине, который согласился переступить через себя ради онкологических больных, чья профессия – добиваться наказания для преступников. Это ли не лучшие рекомендации?
Кроме того, интуиция подсказывала ей, что Ник хороший парень, а с интуицией у нее – за исключением некоторых случаев – все было в порядке.
– Но я поеду за вами на своей машине. Это разумнее, чем тащиться потом сюда за ней на метро.
– Вам не придется, я вас подвезу.
– Вы готовы ехать сейчас домой, потом опять сюда, а потом снова домой? Пожалуй, это не очень разумно. – Сэм достала телефон. – Дайте ваш адрес, на случай, если я вас потеряю или встану в пробке. – Записав, она вскинула голову и улыбнулась ему. – Отлично. Тогда едем.
– Могу я помочь вам что-то нести? – спохватился Ник.
– Полагаю, вам и своих вещей достаточно. Я привыкла переносить аппаратуру с места на место.
– Ну что ж…
Сэм сообщила охране, что они закончили и можно запирать дверь, попрощалась и направилась к машине. Все это время она мысленно не переставала себя ругать. Почему на этот раз она не поступила так, как во всех предыдущих случаях, – предоставила все фотографии людям, позволив им самим выбрать и сообщить о результате? Почему решила сделать это вместе с Ником Кеннеди?
Должно быть, она сошла с ума.
Правду она боялась признать. Она заключалась в том, что ей хотелось провести еще немного времени с этим мужчиной, потому что он ей нравился.
