Милли решила забыть о гордости и воспользоваться возможностью расспросить потенциального свидетеля той ночи. Она с интересом огляделась. Она не увидела ни беспорядка, ни семейных фото, только современные гаджеты и письменный стол, заваленный официальными документами.
Ей стало любопытно, предложит ли Халид ей сесть.
– Прости, – наконец сказал он и уставился на нее ястребиным взглядом, потом мягко прибавил: – Милли.
При других обстоятельствах она сочла бы его хриплый голос ласкающим.
– Мы снова встретились, – произнесла она.
– Ты долго ждала, – с подтекстом сказал он.
– Восемь лет, – согласилась она.
Они уставились друг на друга, и Милли подумала, что они похожи на двух бойцов на ринге.
– Ты уверена, что не хочешь присесть? – спросил человек, которого она так хорошо знала.
Меньше всего Милли хотела сидеть, чтобы Халид возвышался над ней.
– Если ты стоишь, я тоже постою, – сказал он, выходя из-за стола.
Казалось, ситуация его забавляет. И он все равно возвышался над Милли. Ладно. Она не позволит его величеству выиграть, хотя ее сердце колотится как сумасшедшее.
– Прости, что заставил тебя ждать, – произнес он с проницательным взглядом. – У меня много работы.
– Я заметила, – спокойно ответила она.
Он вглядывался в ее лицо. Она изучала его. Она была готова сделать что угодно, чтобы отвлечься от его завораживающих и всевидящих глаз. У него на голове была кефийя. Милли хотелось быть объективной, но, когда он опустил свой заостренный подбородок, покрытый щетиной, чтобы пристально посмотреть на нее, власть его взгляда показалась ей непреодолимой.
– А теперь я весь твой. – Он одарил ее сладкой улыбкой.
Чтобы сохранить остатки благоразумия, Милли продолжала разглядывать его одежду. Кефийя удерживалась на месте при помощи золотого шелкового обруча – агала, который напоминал корону. Головной убор с трудом закрывал густые и черные волосы Халида, которые Милли помнила с той ночи; в своих запретных снах она часто проводила пальцами по его шевелюре. Просыпаясь, она всегда чувствовала себя виноватой.
Разве она могла прикасаться к члену презираемой семьи Халифы?
Она рассердилась при одной мысли об этом. И все же она стоит напротив человека, к которому жаждет прикоснуться.
– У меня не так много времени, мисс Диллинджер, – резко произнес он.
– У меня тоже. – Она вздернула подбородок.
Спокойно! Она должна оставаться хладнокровной даже под его буравящим взглядом. Она понимала, что после губительного правления Саифа шейх Халид торопится навести в стране порядок.
– Прошло много времени, Милли, – сказал он, словно они были лучшими друзьями. Конечно, у него нет причин обижаться на нее. Она жила собственной жизнью и не докучала ему. – У тебя все хорошо, – заметил он. – Ты учишься на инженера?
Его слова потрясли ее.
– Морского инженера, – подтвердила она тоном, который не предполагал дополнительных вопросов.
– Ты живешь неподалеку от королевского дока, – продолжал он.
– И что? – выпалила она. – Я всем обязана мисс Франсин, и я люблю ее.
Вместо того чтобы обидеться, он спросил:
– Ты хочешь пить?
– Да, пожалуйста. – Она только теперь поняла, что у нее пересохло в горле. Она думала, что он предложит ей налить себе воды самой или позвонит в колокольчик и попросит слугу принести ей воды. Но Халид сам наполнил водой два бокала и протянул один из них ей. Их пальцы соприкоснулись, и она вздохнула.
– Нам нужно намного больше времени, чем я могу уделить тебе сегодня, – сказал он, не замечая ее реакции. – Я предлагаю тебе расслабиться и довериться мне.
Неужели он не шутит? Шейх Халид старше ее и намного опытнее, но она не дура и понимает, что должна быть благоразумной.
Но как ей удастся не замечать его черную щетину и мускулистую шею? Милли может только догадываться, как он выглядит без одежды…
Она должна остановиться прямо сейчас. Подобные мысли опасны и неуместны.
– Налить еще? – спросил он.
– Да, пожалуйста.
Их пальцы соприкоснулись во второй раз. Почувствовав приятное возбуждение, Милли едва не забыла о прошлом. Она почти разочаровалась, когда он отошел от нее в сторону.
– Почему ты хмуришься? – спросил он.
