— В любом случае, ты работаешь над этим делом, что еще? Ведешь расследование всей своей жизни.
— Да, Лу, именно так. Ничего лучше мы и придумать не могли бы. Но посмотри: например, мне не нравится твой стиль работы, ты это знаешь, но ты хорошо относишься к тому, что я делаю, а капитан прохлопал ушами и не включил тебя в нашу группу…
У Ленхарта был такой вид, словно он подыскивает правильный ответ, потом он моргнул и проговорил:
— Ну, ладно, скажем так: капитан играет осторожно и держит все под контролем…
Гул разговоров внезапно смолк, большинство присутствующих повернулись к входной двери. Легкий рок теперь стал явственно слышен из динамиков. Бар Таннера обычно посещали только копы, да и держал его бывший кои, так было на протяжении четырнадцати лет, и ни у кого никогда не возникало никаких вопросов. Копы оберегали свой бар, как свою собственность. И за долгие годы здесь сформировались свои стереотипы, взятые, казалось, прямо из какого-то кино.
Стоявший на пороге мужчина оглядел собравшихся и остановил взгляд на Аннабель, затем он направился к ней. В руках у него была газета.
— Вы — детектив О'Доннел? — спросил он.
— Вы представляете прессу? — вопросом на вопрос ответила она, разглядев «Нью-Йорк Пост».
Вошедший протянул ей удостоверение частного детектива:
— Нет, я бы хотел поговорить с вами о том деле, которое вы ведете.
Аннабель посмотрела на него оценивающим взглядом. Среднего роста, крепко сложен, худой, шатен, длинные пряди спускаются на глаза; небрежно выбрит, джинсы и потертая куртка — словно парень был «кинозвездой». «Далеко за тридцать», — решила она.
— Я специализируюсь на исчезновениях людей, — добавил он.
После этих слов глаза Аннабель еще сильнее впились в него.
Рвения ему не занимать. Аннабель узнала газету, которую он держал, там были те самые восемь фотографий.
— О'кей, пойдемте в мой кабинет, мистер…
Он протянул ей руку:
— Бролен. Джошуа Бролен.
В маленькой, заставленной мебелью комнате было два окна. Столы, шкафы с папками, угол для кофе и еще один огромный стол, заваленный текущими делами. Повсюду лежали груды папок «корона», из которых торчали документы. Аннабель пригласила Бролена протиснуться между импровизированными пизанскими башнями и села сама.
— Судя по удостоверению, вы из Орегона; что же привело вас сюда? Телефонного звонка было недостаточно? — спросила она, кинув свою куртку на вешалку, также довольно угрожающе наклонившуюся вбок.
Джошуа Бролен положил газету на стол и показал пальцем на фотографии:
— Она. Рейчел Фаулет. Ее родители наняли меня, чтобы я ее нашел. Это семья из Портленда, где я работаю. — Аннабель откинулась на спинку кресла и посмотрела на частного детектива. Тот продолжил: — Рейчел двадцать лет, это очень энергичная и крайне амбициозная девушка. В минувшем декабре у нее был эмоциональный срыв, она бросила университет. Она узнала, что беременна от своего дружка. Для нее это была трагедия. Прямо перед Новым годом она решила навестить старшую сестру, она живет здесь, в Филиппсбурге, штат Нью-Джерси. Девушке был нужен покой — не такой, как в родительском доме. Сестры очень близки, и поэтому Рейчел отправилась туда. Ей нужно было принять решение, оставить ребенка или сделать аборт, и она надеялась, что сестра поможет ей определиться. Спустя неделю, 13 января, Рейчел поехала верхом на лошади в лес — прогуляться: за две недели это вошло у нее в привычку. Несколько часов спустя лошадь вернулась одна. Местная полиция прочесала лес, но никого не нашла. Фаулеты связались со мной в прошлую пятницу. И я как раз изучал родственные связи Рейчел, когда увидел это фото в «Нью-Йорк Пост». Тем же утром я полетел из Портленда сюда.
Аннабель записала имя девушки, она не знала, как обстоит дело с установлением личности жертв Линча.
— Мне нужна ваша помощь, детектив. Я обещал ее родителям сделать все, чтобы узнать, где она сейчас, и, если случилось самое худшее, представить им доказательства.
— Вы говорите, она беременна? Беременность уже была заметна или нет?
— Нет. Если она молчала, никто ничего не смог бы заметить.
Задумавшись, Аннабель прикрыла рот ладонью. В течение долгой минуты оба молчали.