Сара спрашивала себя со страхом: неужели ей до конца своих дней придется терпеть его колкости и насмешки? Она не могла понять, куда делся веселый Янси Кантрелл, который сводил ее с ума своими поцелуями. Она еще не забыла, как от одного его взгляда у нее начинало учащенно биться сердце и кружилась голова.
Сара часто ловила на себе пристальный немигающий взгляд его золотисто-карих глаз и внутренне поеживалась от страха.
Поэтому она была очень благодарна Марии, которая нашла ей шитье. Теперь у нее появилось хоть какое-то занятие… Сара делала аккуратные маленькие стежки, стараясь не обращать на Янси внимания. Когда же его насмешки становились совершенно невыносимыми, она давала выход гневу, призывая на помощь свое богатое воображение. Сара яростно протыкала иголкой ткань, представляя при этом, что вонзает иголку в тело Янси. Конечно, она с большим удовольствием влепила бы ему пощечину, но и игла помогала хотя бы немного разрядиться. При одной мысли, что после свадьбы ей придется всю жизнь скрывать свои истинные чувства, Саре становилось страшно. В душе ее постоянно боролись любовь и гнев, намеренно разжигаемый Янси.
В душный июньский вечер, за три дня до свадьбы, Сара и Янси сидели в освещенном фонарями внутреннем дворике, расположенном в задней части дома. Для вечернего отдыха они часто выбирали этот дворик, поскольку тут было прохладно. Сара сидела на краю фонтана и наблюдала за резвящимися в пруду золотыми рыбками. Время от времени она опускала пальцы в воду и дразнила особо дерзких рыбешек, подплывавших к ней слишком близко. Янси, как всегда, сидел в тени, развалившись в кресле. Он молча наблюдал за своей будущей супругой.
В этот вечер Сара стянула волосы на макушке розовой шелковой ленточкой, так что локоны свободно спадали на плечи. На ней было розовое шелковое платье с опущенным лифом, и Янси любовался ее обнаженными изящными плечами и налитой грудью. В «списке» ее любимых нарядов это платье стояло на втором месте — несмотря на его почтенный возраст. Платье прекрасно подчеркивало стройность фигуры и напоминало ей о добрых старых временах в «Магнолиевой роще».
Янси потягивал бренди и разглядывал свою невесту сквозь полуопущенные ресницы. В этот вечер он надел черные штаны, плотно обтягивающие его длинные ноги и украшенные с внешней стороны золотистыми кружевами с блестками. Красный пояс туго перетягивал тонкую талию; белая батистовая рубашка была расстегнута на груди. Курчавые черные волосы, покрывающие широкую мускулистую "грудь, казались на белом фоне еще чернее.
Весь вечер Сара боролась с желанием полюбоваться этой широкой волосатой грудью; она старалась отогнать сладостные воспоминания о наслаждении, которое дарили ей его пальцы.
Воспоминания же о теплоте и силе его мускулистой груди заставляли ее вздрагивать от возбуждения. До свадьбы оставалось всего три дня, и, хотя Сару одолевали неприятные предчувствия, ее непокорное тело уже отказывалось ей повиноваться, уже трепетало в предвкушении пьянящих минут любви.
Сара украдкой взглянула на Янси и невольно залюбовалась его длинными стройными ногами. Она прекрасно понимала, сколько силы и страсти таится в этом мускулистом теле. «Ничего, терпеть осталось всего несколько дней», — думала девушка с замирающим сердцем. Через три дня он придет к ней во всей своей ослепительной наготе. Через три дня его восхитительное тело будет обладать ею и вновь вознесет ее на вершины блаженства. Сара покраснела от смущения, когда поняла, что ее соски внезапно отвердели и натянули розовый шелк лифа.
Она в испуге вздрогнула. Ей захотелось встать и поскорее уйти, чтобы не видеть его красоты и не расстраиваться. Стараясь не смотреть на Янси, Сара сказала:
— Уже поздно. Пожалуй, я пойду. Спокойной ночи.
— Убегаешь, дорогая? — раздался из тени насмешливый голос Янси.
— Что ты хочешь этим сказать? — вздрогнула Сара. — Никуда я не убегаю. Зачем мне убегать?
— Значит, не убегаешь? — язвительно переспросил он. — А мне кажется, что с тех пор, как твоя глубокая благодарность заставила тебя согласиться выйти за меня замуж, ты только и делаешь, что убегаешь от меня. Стоит мне приблизиться к тебе, и ты тут же стараешься побыстрее уйти.
