Иль был просто поражен, когда детектив Бишоп пришел однажды утром в его номер, пригласил его и атамана позавтракать, а после завтрака вручил каждому по инфокристаллу с реконструкцией всех событий того дня. Когда же они сели напротив трёхмерного экрана телевизора и Джек Бишоп включил его, Иль и вовсе не поверил своим глазам и даже подумал сначала, что это видеофильм, заснятый кем-то в тот день, настолько реалистичным был этот компьютерный ролик. Когда же он просмотрел его до самого конца, то потрясённым голосом сказал:
— Джек, всё именно так и было. Неужели это не настоящая видеосъёмка? Как такое вообще можно было сделать?
Детектив развёл руками и ответил:
— Ну, знаешь ли, парень, когда я посмотрел несколько видеофильмов с твоими выкрутасами на арене ипподрома, то я тоже был поражен не менее твоего. Ты мастер в своём деле, а я в своём. В общем ты подтверждаешь, что всё именно так и было? Знаешь, я ведь даже не уговаривал себя, когда занимался расследованием этого дела. — Увидев, что Иль не понял его, Джек Бишоп улыбнулся и пояснил — В том смысле, что мне не пришлось искать хоть какое-то оправдание твоим действиям. Всё и так было налицо. Ты выехал на вершину холма, увидел этих ублюдков и замедлил ход, потом ты смекнул, что вам обоим пора делать оттуда ноги и повернул коня назад. Спускаясь с холма ты его ещё придерживал, чтобы он не полетел чего доброго кубарем, а потом пустил в галоп, но они догнали вас уже через семьсот тридцать два метра и курсант Ивлев сразу же убил твоего коня. Хотя я и не всадник, моя реакция была бы даже порезче, чем твоя. Я бы тотчас выхватил бластер и мне плевать на то, что на них были боекостюмы. Уж я-то знаю куда нужно стрелять, чтобы хорошенько поджарить какого-нибудь ублюдка. Иль, всё это ясно мне, но тебе придётся хорошенько приложить судью мордой к столу и ты должен будешь сам выбрать момент, когда это сделать. Желательно не в самом начале заседания, а только после того, как выступит кто-нибудь из так называемых пострадавших. Думаю, что для большей убедительности тебе нужно будет заявить отвод адвокату и уже потом, когда тебе будет разрешено судьёй защищать себя самому, ты сможешь попросить судью разрешить тебе совещание с ним. Вот тогда ты ему и заявишь свои требования.
Утром одиннадцатого дня Иль, одетый в свой казачий наряд, ехал в полицейском бимобиле в здание Дворца Правосудия. Как раз в тот момент, когда он в сопровождении целого отряда полицейского спецназа поднимался под прицелами телекамер по ступеням, на проспект Маринера вылетела конная лава и десятки тысяч Всадников, скакавших на боевых биомехах, разразились воинственными криками. Проспект Маринера был очень широк, более двухсот метров, а Дворец Правосудия представлял из себя весьма величественной, отдельно стоящее зданий и Всадники стали быстро брать его в кольцо, причём прибыли они сюда не только на лошадях, но на верблюдах и даже слонах. Ничего удивительного, индийские махараджи тоже были всадниками и прекрасными стрелками из лука, вот только сюда они добрались на огромных биомеханических слонах, настоящих живых танках.
Иль поднялся на самую верхнюю ступеньку, повернулся лицом к своим собратьям и чётко отдал им честь, благодаря Всадников за эту моральную поддержку. Он уже заявил о том, чтобы процесс был гласным и его требование было внесено в материалы дела. Теперь ему только и оставалось что войти в секретариат суда, где ему должны были объявить о том, кто из судей будет его судить и на какой день он назначит первое заседание. Из сорок девятого полицейского участка, в котором Иль уже успел подружиться с многими полицейскими, ему предстояло теперь переехать в камеру КПЗ Дворца Правосудия и вот это точно будет самая настоящая камера, которую ему придётся делить с ещё несколькими подсудимыми и он очень надеялся на то, что все они сейчас смотрят телевизоры, имевшиеся во всех камерах, а потому ему не придётся объяснять им, что он никакой не мальчик для битья. Всадники в ответ на его приветствие разразились громкими криками и один из полицейских, шагавших рядом с Илем, завистливым тоном сказал:
