Неподалёку от замка уже сооружались виселицы, на которые граф не пожалел строевого леса, который Всадники везли с собой, и под стук топоров и молотков барон сокрушенно сказал:
— Пожалуй, вы правы, князь. — Помолчав немного, он вздохнул и добавил — Я возглавлю этот суд и будет, что будет. Иначе какой я после этого барон. Ежели я не смог отбиться от этого нашествия, у епископа Паисия было впятеро больше воинов, чем у меня, то хотя бы поставлю свою подпись под приговором, как председатель этого народного суда.
Судьями вызвались быть все, но Иль сказал, что ими станут только пятьдесят мужчин и женщин, которым предложил свою защиту и предложил после суда отправиться вместе с ними. Барону была предложена защита иного рода, в виде таких доспехов и оружия, о которых он никогда и не мечтал, для всей его дружины. Суд продлился три дня и приговор его был суров — сто тридцать семь монахов во главе с епископом отправились на виселицу, шестьсот девяносто четыре закованы в кандалы и отправлены в их же собственную тюрьму сроком на десять лет, а всем остальным всыпали плетей и прогнали прочь. После этого все материалы процесса были сложены в большой сундук и опечатаны бароном. За тем, как проходила казнь, наблюдали одни только судьи, да, три десятка прогрессоров, которые надевали на шеи осуждённых петли. Палача, как такового, не было. Его роль исполнял масляный светильник, пережигавший верёвку, запиравшую механизм длинного люка, открывавшегося под ногами преступников. Всё было закончено в течении каких-то двух часов, после чего судьи покинули место казни и виселицу сожгли вместе с телами казнённых пирофоровыми гранатами.
Иль не испытывал по этому поводу никаких тяжких переживаний. Куда большие переживания он испытал во время допросов монахов и чтения показаний потерпевших. В Привольную за то время, что Всадники находились в деревни, прибыла половина дружины барона и сразу после того, как этих солдат экипировали новыми полудоспехами и оружием, и часть из них вместе с сотней крестьян были вынуждены переквалифицироваться в надзирателей. Всадники наконец покинули деревню и провожать их в путь вышли все её жители от мала до велика. Деревня Привольная, находившаяся на границе баронства, снова стала оправдывать своё название, а инквизиция на Ромварене была таким образом искоренена в самом зародыше. Вряд ли Илю следовало ждать теперь, что церковь на Ромварене возлюбит его всей душой, но хотя бы один монах, отец Милент-книжник, поэт, философ и учёный, успокоил его следующими словами:
— Ваша светлость, не мучайте себя, вы совершили пусть очень тяжкое, но богоугодное дело. Вы покарали зло.
Иль невесело усмехнулся и с горечью в голосе спросил:
— А с чего это вы решили, святой отец, что я мучаю себя?
— Ну, вы так мрачны, ваша светлость. — Неуверенным голосом сказал монах и спросил — А разве это не так?
Вот теперь Иль улыбнулся пошире и вздыхая сказал:
— Эх, святой отец, вот если бы я, зная о том, что здесь происходит, взял и проехал мимо, вот тогда бы мне было с чего мучиться, а так я не вижу для этого никаких причин и рожа у меня мрачная только потому, что мы выбились их графика.
Глава восьмая
Город счастья
Иль запалил бикфордов шнур и саженными прыжками помчался в от скалы в укрытие. Через несколько секунд после того, как он спрятался под навесом из толстых досок, окованных железными полосами, раздался оглушительный, какой-то протяжный и рокочуще дробный взрыв, какие бывают тогда, когда одновременно подрывается несколько десятков мощных зарядов, и здоровенная скала, подорванная у основания и с того бока, где она притулилась к телу высоченной горы, пятью сотнями килограммов сверхмощной пластиковой взрывчатки направленного действия, рухнула в пропасть. Всё, строители дороги из Авсарии в Девственные Земли поднялись на перевал и теперь путь в на север был свободен. Здесь, под отвесной стеной горы Меч, на трёхкилометровой высоте находился самый удобный перевал, но из-за того, что путь им преграждала Страж-скала, сразу за ней прятался крутой обрыв, лететь вниз с которого нужно было добрых семьсот метров, этот пусть и не самый короткий, но очень удобный путь на бескрайние просторы Девственных Земель, лежавших за Большим Серпом, — хребтом отделявшим чуть ли не десятую часть всего Ромварена, перестал быть самым опасным.
