Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России - страница 27

. Эти слухи оживились летом 1906 года, когда киевским губернатором был назначен А.П. Веретенников. Сухомлинов терпеть не мог Веретенникова, не в последнюю очередь из-за активной вовлеченности последнего в политику правого толка. Ярый антисемит, Веретенников состоял в массовой организации с протофашистской программой — «Союзе русского народа», знаки этой организации он открыто носил и поддерживал пожертвованиями ее деятельность. Попытавшись использовать свое положение для инспирирования новой антиеврейской кампании, Веретенников обнаружил, что Сухомлинов на каждом шагу вставляет ему палки в колеса: Сухомлинов отменял его приказы, запрещал обыскивать евреев на предмет поддельных разрешении на проживание и проч. Отношения между двумя высокопоставленными чиновниками испортились окончательно, каждый желал дискредитировать соперника.

В результате проиграл Веретенников. У него была дурная привычка не читая подписывать всякую положенную на стол бумагу. В декабре 1905 года кто-то из подчиненных подсунул в папку, предназначенную ему на подпись, признание в некомпетентности. Когда текст «заявления» Веретенникова (я «никуда не гожусь и для управления вверенной мне губернией неспособен») был опубликован сначала в российских газетах, а потом в лондонской «Таймс», опозоренному правительству не оставалось ничего иного, как убрать Веретенникова с глаз долой^>15. 15 декабря 1906 года приказом министра внутренних дел Столыпина Веретенников был внезапно переведен в Кострому. П.Г. Курлов, занявший его место в Киеве, пришелся Сухомлинову гораздо больше по душе, они были знакомы еще по Николаевской кавалерийской школе, где Курлов был учеником Сухомлинова^>16.

К концу 1906 года за Сухомлиновым прочно закрепилась репутация юдофила и в своем роде либерала, что вызывало ненависть к нему крайне правых^>17. Многие его врага в Киеве подозревали, что за розыгрышем, стоившим Веретенникову поста, стоял именно Сухомлинов. Впоследствии он нажил себе врагов во всем политическом спектре. В послереволюционных воспоминаниях трудно найти положительные оценки Сухомлинова. Впрочем, отец Георгий Шавельский, служивший протопресвитером российской армии во время Первой мировой войны, запомнил Владимира Александровича как человека «умного, простого, сердечного и отзывчивого» — но это мнение является исключением^>18. В описаниях мемуаристов Сухомлинов традиционно предстает в двух образах — либо как чудовищный злодей, либо как чиновная серость. Дипломат Андрей Калмыков, например, назвал Сухомлинова «злым гением России»^>19. В.Н. Коковцов, позже его коллега по Совету министров, пренебрежительно аттестовал Сухомлинова «человеком крайне легкомысленным, поверхностным, хотя и не без дарований. Он совершенно не способен был ни на какой усидчивый труд, анализ, работу по обдуманному плану»^>20.

Характеристика личности Сухомлинова, данная Коковцовым, при всей ее очевидной одномерности, содержит долю правды. Мы располагаем множеством свидетельств того, что Сухомлинов, особенно после отставки Драгомирова, не слишком усердствовал в исполнении своих служебных обязанностей. Киевские сослуживцы замечали, что большую часть своей рутинной работы по военному округу он передал генералу А.А. Маврину, своему начальнику штаба, а повседневные генерал-губернаторские административные заботы — начальнику канцелярии А.Н. Неверову^>21. Один из его подчиненных, дивизионный командир Н.А. Епанчин, позднее вспоминал, что был просто ошарашен тем, в какой манере Сухомлинов летом 1907 года «инспектировал» 167-й Острожский пехотный полк — не покидая борта своего днепровского парохода: в этой поездке им руководила страсть к рыбалке, а не военная забота^>22.

Однако личность Сухомлинова далеко не сводится к тому, что можно представить на основании приведенных оценок. Прежде всего никто, даже самые непримиримые его оппоненты, не ставил под сомнение исключительный ум генерал-губернатора. Именно это имеет в виду Коковцов, когда говорит о нем «не без дарований». Не входя в мелочи и оставляя их подчиненным, он, благодаря своему живому уму, «быстро схватывал суть дела»