Внуки наших внуков - страница 17
Большое ровное поле аэродрома было покрыто огромными шестиугольными бетонными плитами. Мы подошли к стратоплану. Белый, сверкающий на солнце фюзеляж, два этажа окошек в передней части и длинный, точно бивень сказочного единорога, штырь на носу. Крылья большие, от средней части фюзеляжа и до самого хвоста сильно скошенные назад. Стреловидное вертикальное оперение. В хвостовой части несколько сопел реактивных двигателей. Стратоплан лежал горизонтально на большой ажурной эстакаде, которая была почти втрое длиннее его фюзеляжа. Вид стратоплана на этой эстакаде напомнил мне знаменитый гвардейский миномет «катюшу» с ее реактивными снарядами на тонких стальных направляющих для запуска.
Мы поднялись вслед за другими пассажирами внутрь стратоплана по приставной лестнице и заняли свои места. Я, словно любопытный ребенок, попросился к окну, и Кинолу охотно уступил мне это место.
Из окна стратоплана, с высоты эстакады, аэродром казался мозаичным набором шестиугольников. Невдалеке от нас виднелось еще несколько эстакад с серебристыми стратопланами.
Наступило время взлета. Автоматически, как в вагоне метро, закрылась входная дверца. Нос эстакады плавно поднялся вверх. Теперь она, точно ствол зенитного орудия, смотрела в небо. Спинки наших кресел откинулись назад. Мы лежали, вытянувшись во весь рост. Это понятно: человек, лежа на спине, может выдержать значительно большие перегрузки, чем в любом другом положении. Откуда-то сверху донеслась команда: «Пассажирам приготовиться к взлету!» — и спустя несколько секунд: «Взлет!»
Раздался оглушительный рев, невидимая сила вдавила меня в спинку кресла. Руки и ноги налились тяжестью, голова уперлась в мягкую спинку кресла, но через секунду все это прошло. Стратоплан взмыл вверх.
— Ну как, профессор? — обернулся ко мне Кинолу.
— Отлично! Смотрите, мы уже в облаках. Вот это скорость! А сколько времени мы будем лететь до Австралии?
— Двадцать восемь минут с секундами.
— Меньше получаса? — поразился я. — Значит, мы будем лететь со скоростью порядка двадцати тысяч километров в час?
Я снова посмотрел в окно. Стратоплан продолжал стремительно набирать высоту. По мере подъема небо меняло свой цвет. Из нежно-голубого на малых высотах оно стало светло-синим, потом потемнело до синего, потом сделалось темно-синим с фиолетовым оттенком, я, наконец, на высоте свыше двадцати километров оно стало черно-фиолетовым, каким оно бывает в безлунные южные ночи.
Появлялись звезды — сначала крупные, потом более мелкие, и, наконец, все они вспыхнули, яркие, немигающие, горящие спокойным белым огнем. Ровно очерченным огненным диском непривычно рядом со звездами висело солнце, а неподалеку сиял тоненький серп луны.
— Стратосфера…
Кинолу утвердительно кивнул головой. Я снова прильнул к окну. Промелькнули, быстро уходя вниз, странные тонкие белые тени. Вот еще и еще…
— Смотрите скорее! — воскликнул я. — Серебристые облака! Значит, мы на высоте восьмидесяти двух километров!
Прошла еще минута, и уже около трехсот километров отделяло нас от Земли. Снаружи, за стеклом кабины стратоплана, была почти полная пустота — ионосфера.
Вверху сняла тысячами звезд могучая вселенная. В этом кажущемся спокойствии без смены дня я ночи кипела своя волнующая жизнь. Где-то далеко, в глубине темной ночи, сталкивались и разрушалась старые звездные системы. Разрушались, превращаясь в пыль и осколки, чтобы через многие миллиарды лет, смешавшись с пылью и осколками других погибших галактик, вновь возникнуть где-нибудь в другом месте новыми молодыми звездными мирами. Это был бесконечный круговорот жизни.
Мы летели уже пятнадцать минут. Привычные для глаза созвездия северного полушария постепенно уходили назад, а на юге появлялись новые звезды.
Необычно накренился рукояткой вниз ковш Большой Медведицы. Полярная звезда находилась уже не над головой, как обычно, а ниже и сзади, почти у самого горизонта. Белый сверкающий серп убывающей луны на глазах медленно опрокидывался рожками кверху и, наконец, совсем перевернулся на спину, став похожим на одинокий челн без паруса в безбрежном черном океане вселенной.
