— Закройся же, — приговаривала она. — Когда я смотрю на твое голое горло, меня бросает в дрожь.
— Мне жарко, — попытался возразить Липст. — Правда! Наша порода такая. Дедушка купался всю зиму.
— Застегивайся, — Юдите с трудом застегнула вторую пуговицу. — Во времена дедушек не знали, что такое вирусный грипп.
Приближался троллейбус. Вот он уже недалеко.
— Слушай, Юдите, — заикнулся Липст, с отчаянием наблюдая, как стремительно тает расстояние между ними и фарами троллейбуса. — У тебя и дальше будет так много работы?
Юдите, приподнявшись на цыпочки, изучала номер троллейбуса.
— А разве тебе не все равно?
— Я хотел бы с тобой встретиться.
Юдите ответила не сразу.
— Ну, хорошо. Приходи в четверг. Сюда.
— Ладно, Юдите! Я буду!
— До свидания!
— До свидания!.. Юдите! Юдите! А во сколько?
— В семь?
— Да-да.
Троллейбус набирал ход. Липст, лавируя среди высадившихся пассажиров, бежал рядом.
Створки двери с треском захлопнулись. Липст остановился у тротуара и помахал рукой. Плюгавый человечек смерил Липста презрительным взглядом и стал громко возмущаться.
— Ни дать ни взять сумасшедший. Бежит, пихается, людям на ноги наступает…
Липст снова распахнул пальто, вытер лоб и медленно пошел назад. «Старикаша, дорогой, — думал он, — ну что ты шумишь? Вот как обниму тебя да подброшу!»
Липст присел на лавочку. От безмерности свалившегося на него счастья он вдруг почувствовал себя усталым.
В четверг утром Сперлинь влетел в цех с таинственным и серьезным лицом. Липст не удержался от вопроса:
— Угис, тебя назначили председателем совнархоза?
Не удостоив приятеля ответом, Угис подал ему руку и тотчас захлопотал у конвейера. Белые брови энергично сдвинулись, лоб разделили три глубокомысленные складки. Если бы Угис не напоминал своим видом ежа, столь сосредоточенное лицо могло быть только у Сократа.
— Почему ты не отвечаешь? — не отставал Липст. — Это что — опять «китайское молчание»?
Угис отвел Липста подальше от Клары и, теребя пальцами пряжку на комбинезоне, еле слышно прошептал:
— Чрезвычайно важное дело…
— Правда?
— Никому ни слова! Пока что это только слухи, хоть и из надежных источников: в ближайшее время на заводе будет объявлен молодежный конкурс на лучшее рационализаторское предложение. Назначено девять премий.
— Вон что, — протянул Липст. Он надеялся услышать что-нибудь поинтереснее. — А у тебя есть какая-нибудь идея?
— Пока нет, — продолжал Угис заговорщическим тоном. — Но еще есть время. Лучше шанса и не придумать.
Липст огляделся по сторонам, до начала работы считанные минуты. Детали уже подвезли. Крускоп выбрался из конторки и пошел включать конвейер. Клара, тихонько напевая, спешила намазать губы и, глядя в зеркальце, корчила неимоверные гримасы. Робис разговаривал с одной из двойняшек. Судя по блаженному выражению его лица, должно быть с Ией. Тут же рядом стояла и Вия. Липст до сих пор не научился различать сестер. Они во всем копировали друг друга — одинаково одевались, разом шмыгали носами, даже кашляли одновременно.
Липст рассчитал, что до семи вечера оставалось еще одиннадцать часов. Настроение у него было лучше некуда. Жаль, что у Клары не выпало из рук зеркальце. Он поднял бы! И тогда появился бы повод сказать, что Клара сегодня выглядит на десять лет моложе. Липсту страшно хотелось каждому сделать что-то приятное.
— Я думаю, если ты очень захочешь, сможешь получить премию, — сказал Липст Угису. — Почему бы тебе не придумать что-нибудь заковыристое?
— Надо попробовать, — Угис переминался с ноги на ногу. — Девять премий, это немало.
— Даже очень много!
— И главное, конкурс будет закрытый. Личность автора не будет играть никакой роли.
Угис задумался.
— Это единственная возможность, — добавил он. — Сколько раз просил я мастера, чтобы отпустил меня учиться на токаря. Все только смеются… А я мог бы, честное слово…
— Почему бы нет? — согласился Липст. — Конечно, сможешь.
Желание Угиса учиться на токаря было для Липста новостью.
— Ничего… — продолжал Угис. — Главное, сохранять твердость духа. Быть смелым. Ты можешь обладать умом, выдержкой, мужеством. Но какой от всего этого толк, если не хватает смелости взяться за большое дело? Предположим, ты скульптор и у тебя есть хорошая деревянная колода. Из нее можно создать произведение искусства, но можно извести дерево и на ерунду — скажем, на зубочистки.
