Внук Цезаря - страница 8

Шрифт
Интервал

стр.

— Понятно, товарищ начальник.

— Только вы, Павел Сизых, запомните: вы там пасли овец, возились с собаками, полюбили животных и так далее. Все это прекрасно. Но, воспитывая разыскную собаку, вам придется прежде всего себя воспитывать. Вам придется научиться действовать быстро и решительно. Я слышал, например, как вы говорите с собаками. Очень уж нежно, товарищ Сизых. Прямо сюсюкаете, будто с малыми детьми. Не годится. Нужно приказывать собаке. Отчетливо, ясно, категорически.

— Товарищ начальник, но лаской…

— Ласка… ласка… Я сам говорил вам о ласке. Лаской очень хорошо, Сизых. Но пусть собака чувствует, что вы ласкаете ее за дело, за хорошую работу. Не забывайте — вы должны сделать из собаки работника, а не украшение или забаву. Работника высокой квалификации. Понятно?

— Понятно, товарищ начальник.

— Помните щенка, которого вы приучали к ошейнику? Крупного, черного.

— Помню, товарищ начальник. Это от Хильды который…

— Вот именно. Щенка прикомандировываю к вам. Вернее, вас прикомандировываю к щенку. Завтра будет приказ по питомнику. Кличка щенка — Юкон. Повторите.

— Юкон, товарищ начальник.

— С сегодняшнего дня за Юкона отвечаете вы, Павел Сизых. Можете идти.

Выйдя в коридор, Сизых слышал, как начальник пел басом:

…Как по лужку, по лужку,
По знакомой доле…

Сизых пошел по двору к вольерам щенков.

Черный красавец стал в своей загородке на задние лапы и махал хвостом.

Теперь жизнь Павла будет связана с Юконом.

Павел открыл дверцу, вошел в вольер, заботливо поправил подстилку и передвинул в угол миску с едой.

Юкон, наклонив голову, следил за ним. Он хорошо помнил этого добродушного и ласкового красноармейца.

Когда Павел нагнулся, чтобы собрать солому, Юкон подошел к нему и лизнул в шею у самого воротника гимнастерки.

Сизых засмеялся.

— Эх, ты, собачка…

Но вдруг выпрямился и крикнул резко, почти злобно:

— Юкон! Сидеть!

Юкон удивленно поднял уши.

— Сидеть!

Юкон сел, нерешительно переступая лапами.

— Так. Хорошо, — сурово похвалил Павел, вышел из вольера и закрыл дверцу на задвижку.

Юкон долго сидел неподвижно.

Глава десятая

КОНЧИЛАСЬ ЮНОСТЬ

Прошло восемнадцать месяцев со дня рождения черного щенка Юкона.

Прошли весна, лето, осень, зима, и снова весна и лето.

Юкон стал взрослой собакой. Ростом он был шестьдесят пять сантиметров. Черная шерсть на спине сверкала синеватым отливом. Прямой пушистый хвост слегка загибался на конце.

За полтора года в питомнике Юкон очень многому научился. Он умел: ходить у левой ноги своего проводника, садиться, ложиться и вставать по его команде, подавать голос, перепрыгивать через барьер, находить и носить апорт, давать выборку вещей и людей, а также многое другое, полагающееся собаке при обучении.

Потом на плацу питомника он научился догонять человека в брезентовом костюме, отыскивать его след и ловить человека, прыгая на спину, сбивая с ног ударом лап под колени или хватая зубами за руку, если этот человек поднимал револьвер.

Последние три месяца Юкон работал не на плацу, а в поле или роще около питомника. След, который он разыскивал, проходил по дорогам, полям и болотам или пересекал железнодорожные пути, ручьи и реки. Человек, которого он преследовал, иногда ехал верхом или в телеге. Юкона пускали по следу через два или три часа после того, как след был проложен.

Юкон ничего не боялся.

В него стреляли холостыми патронами из револьверов и винтовок с оглушительным грохотом и вонючим дымом, палили из пугачей.

Он стал злым и решительным.

С Юконом всегда был Павел Сизых — его проводник.

Юкон сильно привязался к нему. Он знал все привычки хозяина, все его настроения, интонации.

Люди говорили, что «Юкон изумительно восприимчив» и что «общее послушание у Юкона на отлично».

Павел Сизых тоже изменился за это время.

Он возмужал и окреп. Все время проводя с Юконом, он развил в себе способность понимать и чувствовать собаку.

Лаской и поощрениями он заставлял собаку беспрекословно слушаться. Он никогда не ругал зря Юкона, но никогда зря и не хвалил.

Вначале все это было очень трудно. Часто хотелось простить щенку мелкие проступки, особенно когда щенок, сам понимая вину, с трогательной хитростью ластился к проводнику.


стр.

Похожие книги