– Судя по всему, вы плохо понимаете собственного отца, – наконец проговорила Селина. – И уж точно не знаете, что нас с ним связывает. Мистер Андруз приютил меня в своем доме на время траура. А теперь траур закончился, и он тактично наметил несколько светских событий – специально для того, чтобы я смогла вернуться в общество. А также позаботился о продаже моего имущества. Процедура закончится через месяц и обеспечит меня средствами, достаточными, чтобы спокойно дожить до конца своих дней. В одиночестве.
Кажется, произошла грубая ошибка. Тревор открыл рот, чтобы извиниться, однако не успел.
– Ваш отец хорошо знал родителей моего мужа. А меня, совершенно чужую, принял только потому, что, овдовев, я осталась совсем одна и не могла управлять той небольшой плантацией, которую получила в наследство. Скоро уеду отсюда, как планировала с самого начала, и скорее всего больше никогда не увижу мистера Андруза. Но благодарность к нему навсегда сохранится в сердце, сколько бы миль нас не разделяло. Впрочем, вам вряд ли понятна простая дружба между людьми противоположного пола. Судя по тому, что довелось слышать и наблюдать, от женщины вы не ждете ничего, кроме ночных утех. Надо бы вас пожалеть, но у меня вы почему-то вызываете только презрение.
Несмотря на резкость ее ответа, злость Тревора сменилась укором совести.
– Прошу прощения за ошибочный вывод.
Он наконец медленно опустил руку, которую все еще удерживал, и разжал пальцы, однако так и не отвел взгляда от холодных изумрудных глаз, уже начисто лишенных золотых искр.
Селина тут же отвернулась, скрылась в комнате и захлопнула за собой дверь.
Губы Тревора растянулись в медленной удовлетворенной улыбке. Во всяком случае, теперь он знал, как заставить эти удивительные глаза изменять цвет подобно калейдоскопу. Предстояло выяснить еще кое-что. Негромко насвистывая, он направился в гостевую комнату.
Селина остановилась у основания центральной лестницы и через холл осторожно заглянула в столовую. Увидела, что семья уже в сборе, и еще крепче сжала руку Линдзи. Мишелл, исполненный политических идей студент университета Томаса Джефферсона (вернувшийся домой на каникулы), что-то с жаром говорил. Тревор стоял рядом с кузеном, спиной к двери. К счастью, ее никто не заметил. Не хотелось бы снова услышать обвинение в шпионаже.
В комнате собралось шесть человек. Но где же Джастин?
В этот момент он вышел из библиотеки.
– А, Селина, вот вы где. Великолепно выглядите!
– Спасибо. – Рядом с хозяином дома она сразу почувствовала себя увереннее.
Мистер Андруз встал перед дверью, загородив обзор широкой спиной, и взглянул с улыбкой.
– Платье поистине прекрасно. Как и вы, разумеется.
Селина провела ладонью по каскаду тончайшего бельгийского кружева, спускавшегося от талии к полу.
– Предпочла бы что-нибудь менее экстравагантное, но Мари настояла. Вы же знаете, на какое упрямство она порой способна. По крайней мере, бежевый цвет небросок и скромен.
Она коснулась кружевного корсажа, оставившего на виду не только плечи, но и верхнюю часть бюста. Глубокое декольте выглядело слишком откровенным. Утягивавший талию широкий шоколадный пояс безупречно гармонировал с замшевыми туфельками. Радуясь удобству, Селина легко переступила с ноги на ногу.
Джастин дружески пожал руку.
– Успокойтесь. Это всего лишь теплая семейная встреча.
Линдзи устал ждать.
– Папа, можно мне пойти в столовую?
– Как хочешь.
Мальчик метнулся по просторному холлу, словно выпущенный из стойла жеребенок.
– Что тут скажешь? Тринадцать лет, – усмехнулся Джастин и любезно предложил руку. – Может быть, и нам пора?
Селина положила ладонь на его рукав и глубоко вздохнула.
– Да, конечно.
Столовая поражала великолепием убранства. Мерцание свечей отражалось в бесчисленных хрустальных подвесках двух массивных люстр. Стол украшали канделябры – достаточно высокие, чтобы сидящие видели все вокруг. В центре, в плоской вазе, плавали розы цвета восходящего солнца.
Собравшиеся стояли возле распахнутого французского окна с бокалами в руках и потягивали кто мятный джулеп, кто сангрию.
Селина ощутила острый приступ страха, но тут же взяла себя в руки. Мишелл быстро подошел и поцеловал в щеку.
