капиталистических держав всеми доступными средствами». Это относилось не только к компартиям западных государств, но и к коммунистам колоний. В программе говорилось:
«В случае нападения империалистических государств на Советский Союз и воины против него, международный пролетариат должен ответить твердыгми и решителъныгми массовыгми действиями и борьбой за свержение империалистических правительств под лозунгом пролетарской диктатурыы и союза с СССР. В колониях, прежде все о в колониях империалистическо о осударства, которое напало на Советский Союз, должныг быгтъ предпринятыы самыге мощныге усилия, чтобыг воспользоваться преимуществами, которыге предоставляются вовлеченностъю в другом месте вооруженныгх сил империализма для подъема антиимпериалистической боръбыг, организации революционныгх действий с целью свержения империалистического правления и завоевания полной независимости».
Вполне очевидно, что эта формула имела ярко выраженное внешнеполитическое предназначение. Руководители стран Запада, должны 1 были иметь ясное представление о том, что их ожидает, если они осмелятся развязать войну против СССР. Насколько эффективным был этот прием? Сейчас точно просчитать это невозможно. Гитлера таким образом остановить не удалось. Но надо иметь в виду, что нападение Германии на СССР осуществлялось в принципиально иной политической ситуации в мире, и тогда никто уже и не пытался предотвратить войну за счет подобного рода революционного запугивания. В канун войны ставка делалась уже на демонстрацию советской военной мощи и другие дипломатические механизмы.
Пункт программы Коминтерна, где излагались обязательства СССР перед международной революцией быт сформулирован несколько в ином ключе. Он изобиловал многочисленными революционными фразами, которые, однако, не несли в себе какого–либо практического наполнения, если подходить к содержанию данного пункта с точки зрения осуществления мировой революции. Советская поддержка этой революции фактически сводилась к тому, чтобы вести себя на международной арене как любое другое нормальное государство. Так, например, в подпункте о внешнеэкономической деятельности говорилось, что «генеральной линией» СССР должно быть «установление как можно более широких контактов с иностранными государствами, но только в той степени, в какой они покажут свою полезность Советскому Союзу»>32. Трудно будет, видимо, отыскать такую страну, которая бытла бы не заинтересована в развитии взаимовыгодный контактов с другими государствами, и тем более, устанавливающую связи, которые шли бы ей во вред. Одним словом, сталинский тезис о том, что СССР должен влиять на мировую революцию самим своим существованием нашел в программе Коминтерна свое адекватное отражение.
Коминтерн был создан Лениным как инструмент осуществления мировой революции Сталин не верил в мировую революцию. Он сместил акценты на построение социализма в одной стране, на национальную модернизацию. Казалось бы, он должен был забросить Коминтерн, распустить его, как он сделает это позднее. Но Сталин избрал другой образ действий. Он нашел применение Коминтерну, предварительно изменив существо этой организации. Из организации по проведению мировой революции Коминтерн превратился во вспомогательный орган советской внешней политики. Из международного союза коммунистических партий он трансформировался в министерство по делам зарубежных компартий с той, правда, разницей, что в его штате состояли не советские, а иностранные граждане. Важной задачей при этом было сделать Коминтерн управляемым. Причем, управляемым не самим по себе, а четко подчиняющемся указаниям свыш е. К осуществлению этой цели Сталин осторожно приступил еще тогда, когда во главе Коминтерна стоял Зиновьев. Именно Сталин в марте 1925 года в чехословацкой комиссии ИККИ ре шительно выступил против того, чтобы ослаблять контроль Коминтерна над деятельностью национальных компартий. Он, в частности, сказал: «Что касается прав Коминтерна и его вмешательства в дела национальных партий, то я решительно не согласен с некоторыгми из товарищей, выгсказавшихся за сокращение этих прав. Хотят, чтобыы Коминтерн превратился в надзвездную организацию, бесстрастно смотрящую на происходящее в отдельныгх партиях и терпеливо регистрирующую собыгтия. Нет, товарищи, Коминтерн не может стать надзвездной организацией»
