— Ну что же, подождем. Ведь не вечно же Искатели будут плавать в наших водах и рано или поздно уйдут прочь. Ночь очень длинна…
***
Принц направлялся в восточное крыло дворца, где располагались личные покои короля Релана. Юный повелитель был настолько поглощен своими мыслями, что не замечал ничего из того, что творилось вокруг. Да и что могло происходить? Козни, интриги, заговоры, сплетни, пересуды о том, кто кому заглянул под юбку, кто новая фаворитка короля или за кого выдаст очередной граф свою очередную дочь. Такой набор может оказаться бесконечным, как бесконечной казалась жизнь аристократических домов. "Интересно, почему меня позвал отец? Что ему понадобилось? — размышлял юноша, минуя очередную галерею. — Во внезапное проявление родительских чувств и любви я не верю. Значит дело в другом. Ведь отец же вызвал меня сразу после приезда — не через день, два или даже месяц, как бывало не раз, а в тот же миг моего появления во дворце. И это настораживает. Но к чему загадки. Скоро все станет явным. Осталось лишь миновать появившуюся в конце амфитиады высокую украшенную резьбой, позолотой, фигурной ковкой и гербом Релана дверь".
Створки отворились, когда наследник престола был в шаге от них. Сразу же по обонянию принца ударил сильный почти удушливый запах, заставив остановиться и подождать несколько секунд, чтобы преодолеть внезапно нахлынувшее головокружение. Прошло пять с половиной лет с тех пор, как он в последний раз ощущал этот ненавистный аромат лепестков роз, а ничего не изменилось. С самого детства, когда он посещал отца в столь редкие минуты и вплоть до сегодняшнего дня. Совсем скоро Орн вновь овладел собою и направился дальше — в кабинет короля, где, как он предполагал, будет вестись разговор один на один. Однако в комнате оказалось двое. Высокий статный мужчина с мужественным лицом, серыми холодными глазами, небольшой бородкой-эспаньолкой, аккуратными усами и длинными черными волосами. Он был одет в красивый по последней моде серый костюм перевитый серебряными нитями. Вставший на задние лапы медведь — герб, вышитый серебром прямо возле сердца. И еще… У него на левой стороне бедра висели ножны с мечом. А вот это уже было неслыханно. То, что позволялось во дворце кроме гвардейцев лишь королю и принцу… Мужчина явно намекал, что очень скоро он по праву сможет вот так носить оружие в личных покоях короля. Герцог Вильё де Ланарис словно уже чувствовал здесь себя хозяином, вольготно развалившись в одном из кресел. А значит Орн ошибался — изменилось очень многое.
Курат Первый сидел за письменным столом и пил вино из искусно сделанного фигурного бокала. Эльфийское стекло — да один такой бокал стоил как небольшая деревушка. Король любил роскошь, что подтверждалось откупоренной бутылкой красного вина — неимоверно дорогое тесмарское тридцатилетней выдержки. Принц коротко поклонился, получив от герцога столь же вежливый абсолютно ничего не значащий кивок. Король же пропустил приветствие, ибо как раз закрыл глаза, наслаждаясь очередным глотком.
— Садись сын, — произнес он. — Я очень рад, что ты, наконец, решил посетить своего отца, которому в последнее время все больше предпочитаешь общество других. — Таких слов, прозвучавших словно упрек, Орн не ожидал. Однако юноша оставался холоден и спокоен, не дав возникшей в душе ярости ни шанса. Ведь это была всего лишь прелюдия. — Но ты вновь здесь. — Тем временем продолжал король. — Ты как ни как наследник и твое место во дворце рядом со мной. К тому же скоро праздник. Я надеюсь, ты не забыл, что империя будет отмечать через две недели? — Властитель Релана вдруг резко закашлялся, и ему снова пришлось приложиться к вину. Только сейчас принц заметил, как сдал отец с их последней встречи. Болезнь развивалась и прогрессировала, уничтожая его изнутри, и только магия помогала продержаться столь долго. Однако и она не могла остановить неизбежное, а потому король медленно и неуклонно умирал. — Ты же не покинешь своего отца в столь радостный для него и всего Релана час? — Отдышавшись продолжил Курат Первый. — Не так ли?
