— Ладно, — вмешался Бен, — будем надеяться, что его страховая компания пережила эпоху Большого Краха и у него есть полис!
— Почему? — осведомился спасатель со светящейся татуировкой.
— Воскрешение и извлечение — операции недешевые, если его страховка не покроет расходы, в конце следующего квартала он не досчитается большого пая!
— Вряд ли, — осторожно заметила Нила, стараясь унять волнение.
— Почему? — не понял Бен. — Квартальные отчеты о дивидендах получают все, а он чем хуже?
— Бен, пораскинь мозгами. Если верить надписи и там внутри находится жизнеспособный человек, и если мы, конечно, хорошо сделаем свое дело, то он… будет самым старым воскресантом в Солнечной системе!
— Ну и что? — спросил Бен.
— А то, — ответила Нила, — что никакого квартального отчета он не получит…
— …потому что он не инкорпорирован! — закончила за Нилу Рита.
Все потрясенно молчали. Атмосфера «пещеры с привидениями» вернулась.
«У людей есть более важные дела, чем притворяться машинами».
Джастин Корд, гендиректор компании «Робоамп», на открытии первого полностью роботизированного завода
Фердинанд достиг положения, когда, фигурально выражаясь, «пыль начинала оседать». Он не собирался основывать собственную корпорацию — как и рано выходить на пенсию. Его портфель был бы значительно толще, если бы не жена, которая клевала на всевозможные дорогие пустяки. Но Фердинанд не возражал: он радовался ее счастью. Проработав семьдесят пять лет на одном месте, он добился одного: научился производить фоновые подсчеты лучше компьютера. Как там гласит пословица? Компьютер собирает данные, а человек по этим данным воссоздает цельную картину.
Задача у него на самом деле простая: задокументировать процесс воскрешения. Работа скучная, нудная, монотонная. Иногда попадалось кое-что интересное. Например, приходилось разбираться с религиозной принадлежностью воскресанта или даже решать вопрос о его дееспособности. Такие поручения радовали Фердинанда. Но в большинстве случаев процесс воскрешения проходил вполне предсказуемо. Да и как иначе? Фердинанд вводил в базу данных имя и профессию воскресанта, выяснял, за чей счет происходит воскрешение, и передавал в юридический отдел сведения о долгах и дивидендах. Счет воскресанта реактивировали и вносили туда последние изменения. Самое сложное — сообщить заинтересованным сторонам о возвращении их пая воскресанта, но этим занимается другой отдел. Фердинанду и без того хлопот хватает. Программы для такого типа операций не обновляются десятилетиями, и, если не считать редких «прорывных» обновлений, которые требовали чуть более скрупулезного изучения, процесс идет, можно сказать, на автопилоте. Фердинанду нужно лишь запустить процесс и следить за тем, чтобы все шло как положено. С его помощью воскресант снова становился полноправным членом корпоративного сообщества.
Фердинанд потер глаза. Всего одиннадцать утра, а он уже обработал сорок два трупака.
— Следующий! — буркнул он, не поднимая головы к голографическому дисплею.
Ответа не последовало.
Он повторил запрос, на сей раз чуть более раздраженно:
— Компьютер, следующий!
— Высылаю информацию, — чирикнул в ответ компьютер.
Фердинанд поднял голову:
— Я не просил высылать информацию! Сообщи, пожалуйста, как зовут воскресанта, и все.
— Выполнение невозможно.
Решив, что программа где-то дала сбой, опытный Фердинанд зашел с другой стороны.
— Ну и ладно, — сказал он, немного оживляясь. — Тогда хотя бы сообщи, кто его застраховал.
— Выполнение невозможно.
«Ух ты! — подумал Фердинанд. — Кажется, пошло настоящее дело!»
— Прошу генетический код воскресанта для идентификации.
Прошло четыре секунды — целая вечность.
— Выполнение невозможно.
— Ты не взял образец ДНК?
— Образец получен, — ответил компьютер. — Не обнаружено соответствия ни в одной доступной базе данных.
Не может быть!
Фердинанд гордился тем, что умеет справляться с любыми трудностями до того, как они вырастают в настоящие проблемы, но и признавать себя побежденным он тоже умел.
— Компьютер, — со вздохом сказал он, — соедини меня с техподдержкой!
— Соединяю, — чирикнула машина. — Запрос будет обработан в порядке общей очереди.
