Таддиус наблюдал и слушал, но остался не удовлетворен. Некоторые ранки следовало растравить, другие устранить на месте. Пока он не будет убежден в том, что ошибся, нужно надавить посильнее.
— Нила, мы с вами коллеги, — продолжал он. — То, что вы скажете, останется между нами, как будто это сказал Джастин или любой другой пациент.
Нила задумалась, прежде чем ответить. Даже если молчание выдавало ее, то, что она собиралась облечь в слова, не способен был произнести ни один человек в здравом уме. Она уже представляла, как соседи говорят: «Она была такой славной девочкой… никогда не жалела доброго слова… ни за что бы не поверил…» Вот какие мысли вихрем проносились у нее в голове, пока она решала, делать или нет признание, способное навсегда изменить ее жизнь. Но в конце концов она решила, что должна выговориться, рассказать, что она чувствует. Пусть даже для того, чтобы разобраться в своих чувствах и изгнать их из своей души. Нила устала. Устала чувствовать себя грязной… устала смущаться. Кому же ей признаться, как не выдающемуся специалисту-реаниматологу Таддиусу Джиллету?
— Таким способом я его доверие не завоевывала, — повторила она шепотом, еле слышно. — Но, да простит меня Дамзах… мне очень этого хотелось!
Признавшись, она ссутулилась.
Таддиус ничего не сказал — даже не посочувствовал.
— Сама не верю, что это сказала, — продолжала Нила, плотно сжимая губы, как будто сквозь них сочилась желчь. — Это идет вразрез со всем, чему меня учили, и если бы мне сказали, что я когда-нибудь испытаю подобные чувства к своему пациенту… я бы тут же взорвалась. Узнай я о том, что другой реаниматолог чувствует то, что я чувствую сейчас, я бы не испытывала к нему или к ней ничего, кроме презрения. Но, Таддиус, как я ни стараюсь, я смотрю на него иногда… слушаю его, иногда чувствую его запах… и мои мысли больше не являются мыслями профессионала…
Она поставила стакан на стол и, ссутулившись, закрыла голову руками.
— Что со мной? — спросила она, глядя вниз, на столешницу.
Доктор Джиллет встал с места и пересел к ней на диван. Он ласково похлопал ее по плечу. Нила вскинула голову, посмотрела ему в глаза. Она отчаянно жаждала утешения.
— Должен признать, ваша проблема меня очень заботит. Но, — продолжал он, зажигая для нее искру надежды, — все не так неожиданно, как вам, наверное, кажется.
— Правда?
— Могу назвать вам три причины подобной реакции, — ответил Джиллет, устраиваясь поудобнее и оставляя между ними лишь полоску свободного пространства. — Во-первых, вы очень молоды и работаете недавно, вы еще не сталкивались с такой мощной проблемой. Я просмотрел ваш послужной список. Благодаря таланту и трудолюбию вы стали ведущим реаниматологом в очень юном возрасте. Конечно, лучше было бы отправить вас в какой-нибудь крупный центр, где бы вы работали в составе реанимобригады. На первых порах вам почти не пришлось бы общаться с пациентами. Будь вы в моей бригаде, а я уверяю вас, я бы с радостью принял вас к себе, вы бы не стали самостоятельно проводить воскрешение до тех пор, пока не разменяли бы шестой десяток.
— Значит, послав меня в Боулдер, мне сделали комплимент?
— Вас никуда не посылали. Скорее, «бросили». Разве вам не казалось странным, что коллега, с которой вы работаете в паре, среднего возраста — насколько я помню, ей лет семьдесят с чем-то?
Нила кивнула.
— По-моему, ваш директор, Мош Маккензи, точно знал, что делал, подав на вас заявку после того, как вы закончили университет. Он не случайно назначил вас, недавнюю выпускницу, ведущим реаниматологом.
Нила задумалась. Доводы доктора показались ей вполне логичными. Сейчас ей нужны любые слова, способные ее утешить!
— Во-вторых, — продолжал Таддиус, — у нас еще не было пациента вроде мистера Корда… никогда не было!
Нила молчала и смотрела на него застывшим взглядом.
— В самом деле, — продолжал Таддиус, — по сравнению с ним наши самые выдающиеся, самые интересные клиенты кажутся пресными, как ботинки. Вот что, безусловно, ведет к причине номер три…
Как будто для того, чтобы придать своим словам больше веса, он поставил на стол пустой стакан, который до того рассеянно вертел в руках, и откашлялся.
