— Я… — начала Мэгги, пытаясь объясниться, как только дверца кареты захлопнулась и они остались в полумраке наедине, однако Джеймс поднял руку и перебил ее.
— Ни слова. Ни единого слова, — гневно прошипел он. — У меня и без того руки чешутся положить тебя к себе на колени и хорошенько…
Он не договорил и лишь злобно фыркнул.
Секунду Мэгги зачарованно следила за сердитым блеском его глаз, затем, решив, что, пожалуй, ему лучше не перечить, отвернулась и стала смотреть в окно. Они молчали всю дорогу до дома леди Барлоу. Мэгги сидела, уставившись в окно, и старалась не замечать пронзительного взгляда, буквально пронизывавшего ее в полумраке кареты.
Экипаж остановился. Поняв, что они приехали, Мэгги будто очнулась ото сна. Не давая ей опомниться, лорд Рэмзи открыл дверцу кареты, взял ее за руку и направился к дому, вынуждая поторопиться. Мэгги едва поспевала за ним и с трудом держалась на ногах, в то время как Джеймс поднимался по парадной лестнице, твердо чеканя шаг. О том, в какой он ярости, свидетельствовало и то, что, достигнув двери, он не постучал в нее, а просто толкнул — как и в случае с дверцей кареты — и ворвался в дом, не дожидаясь, чтобы ему открыли. Мэгги он, естественно, затащил следом.
Микс с вытаращенными от изумления глазами поспешил к ним навстречу. Он открыл было рот, намереваясь что-то сказать, однако Джеймс жестом призвал его к молчанию — так же, как ранее поступил с Мэгги, — и, не говоря ни слова, повлек Мэгги за собой в библиотеку.
Дверь за ними захлопнулась, и, пройдя через комнату, он подвел ее к камину. Здесь Джеймс остановился и огляделся по сторонам. Мэгги не знала, почему он оглядывается, но точно знала, что ей уже порядком надоело его бесцеремонное обращение, словно она какая-нибудь лошадь, ведомая на поводу. Она резко вырвала у него руку с единственной целью: показать ему свое недовольство. Джеймс обернулся, и Мэгги открыла рот, но сказать так ничего и не успела. Похоже, терпению Джеймса пришел конец. Обхватив девушку за плечи, он грубо притянул ее к своей груди. Мэгги инстинктивно закрыла рот и правильно поступила: Джеймс накрыл его своими губами с яростью разъяренного быка, и если бы рот ее остался открытым, лорд Рэмзи мог бы с легкостью получить увечье.
Мэгги вздрогнула, когда его зубы сильно впились в ее губу. Она невольно начала сопротивляться этому жесткому, дикому лобзанию. Джеймс сменил позицию, одной рукой обвив ее спину, а другой обняв за шею и не давая ей возможности вырваться. Его поцелуй становился более требовательным, но менее жестким.
Еще секунду Мэгги сопротивлялась, затем в ужасе застонала, почувствовав, как рука Джеймса снова перемещается, на сей раз к ее ягодицам. Поначалу рука эта лишь легонько поглаживала ее по мягкому месту, но затем, по мере того как он стал прижимать ее к себе, пальцы его начали впиваться в ее кожу прямо сквозь надетые на ней брюки.
Джеймс не преминул воспользоваться ее реакцией. Язык его скользнул ей в рот, но тут он заметил, что сопротивляться она прекратила, поднял голову и посмотрел ей в лицо.
Мэгги молчала, зная, что смущение и чувство боли, вызванное его действиями, отражались на ее лице. Вся злость Джеймса мгновенно улетучилась; он вздохнул и, продолжая крепко обнимать ее, прижался лбом к ее лбу.
— Я никогда в жизни не был так взволнован и напуган. Когда я понял, что ты ушла одна после всех этих покушений и пожара… Я так боялся потерять тебя!
Говорил он тихим, хриплым голосом. Глаза Мэгги расширились, руки безвольно упали ему на грудь. Страх — вот что послужило причиной его озлобления. Все потому, что он боялся ее потерять! «И страх этот был полностью оправдан», — подумала она, вспомнив ту злополучную комнату и оставленного в ней бесчувственного убийцу. На сердце у Мэгги потеплело, и, обвив Джеймса руками, она прижалась к нему.
— Но ты не потерял меня. Я здесь. Все в порядке, — прошептала она.
