– Когда же мы, наконец, доберемся до места? – настойчиво поинтересовалась Хлоя. – Мы скачем уже целую вечность!
– Замолчите!
Хлоя сердито умолкла. Он просто невозможен, этот Барон! За последние несколько часов он не сказал ей и двух слов. Неудивительно, что это время показалось ей бесконечным. Даже короткая остановка, когда Барон поил лошадей, не изменила его угрюмого настроения. Его глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, оставались такими же бесстрастными, как у каменного изваяния Будды. И самое главное, они не выражали ни капли сочувствия и дружелюбия.
– Если хотите получить за меня выкуп, – сказала Хлоя, – я уверена, дядя заплатит вам любую сумму!
Губы Барона скривились в сардонической усмешке:
– Разумеется, заплатит – деньгами людей, которых он обобрал!
– Вы мерзкий негодяй! – воскликнула Хлоя.
– Хорошим слогом изъясняются в вашей балтиморской школе. Прекрасное производите впечатление! А я-то думал, вас там учили лишь светским манерам и умению разливать чай.
– Вот уж никак не ожидала, что вам известно, что такое школа! – ехидно бросила Хлоя и раздраженно отметила про себя, что Барон снисходительно улыбнулся.
– Представьте себе, даже такие неотесанные мужланы, как мы, кое о чем все-таки наслышаны.
Хлоя сердито насупилась. Опять он над ней издевается! Как она его ненавидит! И как сильно ноет, как болит у нее каждая клеточка ее измученного тела. Это было совсем не похоже на обычную усталость от верховой езды. К ней Хлоя давно привыкла еще в школе, вместе с подругами подолгу катаясь в парках или в перелесках близ Балтимора. Нет, на сей раз это было нечто вроде испытания на выносливость – бешеный галоп, от которого начинает казаться, будто внутренности превратились в кашу. Хлоя еле сдерживалась, чтобы не стонать и не охать. Мучения этого затянувшегося путешествия явно не способствовали хорошему настроению. Хлоя чувствовала, как в ней постепенно нарастает раздражение. Что касается Барона, он скакал с видимым удовольствием, совершенно не ведая усталости.
Девушка не осмеливалась произнести слова, что были готовы вот-вот сорваться с языка. Может, сейчас Барон и посмеялся бы вместе с ней, но лучше не рисковать. Она не забыла, как быстро исчезает с его лица улыбка. Не забыла, как крепко, до синяков, он стиснул ее руку. Да и вообще, откуда ей знать, на что способен этот человек? При этой мысли Хлое опять стало не по себе, и она поспешила отвернуться, нервно теребя шляпку. Перьев на сем головном уборе уже не было. Насколько Хлоя могла предполагать, они остались лежать где-то далеко отсюда в густой пыли. Барон, яростно выругавшись, оторвал их сам и бросил на дорогу.
Ее страх никуда не исчез и после того, как Барон, наконец, сдернул шейный платок. Черты его лица были безжалостны, но отличались суровой мужской красотой. А это было хуже всего!
Ее похититель оказался красавцем! Он даже красивее, чем Хлоя могла догадываться. Жгучее техасское солнце покрыло его лицо густым загаром, отчего светящиеся серебристо-серые глаза казались колодцами в пустыне. У Хлои пресеклось дыхание. Странное, волнующее чувство нахлынуло на нее горячей волной, совсем как при их первой встрече. Этот жар заставил все ее тело трепетать от тревожного предвкушения опасности.
Барон стоял почти вплотную к ней, и уже сама его близость являла собой серьезную угрозу. Человек такого рода деятельности всегда излучает опасность, а его лицо должно быть изборождено морщинами – следами разгульной жизни, своеобразной печатью порока. Но лицо Барона было не таким! О нет, его черты отличала красота, обладать которой не может никто из смертных. Это была красота падшего ангела. Обутого в сапоги и затянутого в кожу. И вооруженного револьвером!
Когда же Барон пристально посмотрел на свою пленницу, вернув ее тем самым из царства фантазий, порожденного ее разгулявшимся воображением, обратно в земную реальность, Хлоя ощутила, будто ее желудок завязался в тугой узел.
«Решительный подбородок похитителя свидетельствует о твердости и целеустремленности его натуры. В уголках рта залегли складки. Это рот настоящего сатира, – думала Хлоя. – Сатира, способного пробудить самые безумные и бесстыдные желания». Она легко могла представить себе, как целует его, как прикасается языком к его нижней губе, проводит по ней пальцем...
