Отойдя на шаг, он прицелился из винтовки и выстрелил. Серебристый диск прошил насквозь деревянную дверь с такой же легкостью, как и пуля. Щепки полетели во все стороны.
Он ухмыльнулся. Кажется, все не так уж плохо.
Отступив еще немного и встав на краю крыльца, он перевел переключатель в режим автоматического огня и разнес дверь в мелкую щепу.
Затем просунул голову в образовавшуюся дыру и крикнул:
— Эй, есть кто дома?
И в этот момент Ковальски увидел оголенный провод, с шипением скачущий вокруг серебристого диска, воткнувшегося в оштукатуренную стену… и точнехонько в электропроводку. В дальней стене торчали и другие диски… а один пробил трубу, ведущую к газовой плите.
Ковальски даже не стал чертыхаться.
Он лишь успел повернуться и отпрыгнуть, как за его спиной грохнул взрыв. Волна раскаленного воздуха швырнула его вперед, накинув пончо на голову. Он ударился о землю и покатился по двору, словно гигантская шаровая молния. Запутавшись в пончо и ничего не видя перед собой, он врезался прямо в истерзанный труп. Все части тела ныли, вокруг стоял непереносимый жар, пальцы инстинктивно пытались нащупать опору, но находили под собой лишь мертвую плоть и противно хлюпающие кишки.
Давясь и кашляя, Ковальски наконец освободился от пончо и скинул его на землю. Поднялся, дрожа, как мокрый пес, и с отвращением вытер окровавленные руки. Затем посмотрел на здание.
За окнами кухни плясали языки пламени. Через дыру в расстрелянной двери сочился черный дым.
— Что случилось? — прохрипел в приемнике голос доктора.
Он только покачал головой. Пожар стремительно распространялся; огонь, вырвавшись через разбитые окна, уже весело принялся за крыльцо.
— Ковальски?
— Дурацкая ловушка. Я в порядке.
Подобрав винтовку, запутавшуюся в складках пончо, он закинул ее на плечо и решил обогнуть здание и войти в заднюю дверь. По словам доктора Розауро, кабинет Салазара находился в той части дома.
Если он поспешит…
Ковальски взглянул на часы.
Восемь сорок пять.
Время проявить себя.
Он шагнул к северной части асьенды. Босая нога поскользнулась на вылезших из трупа кишках, склизких, словно банановая кожура. Ковальски потерял равновесие и упал лицом вниз, при этом больно ударившись. Винтовка стукнулась о слежавшуюся землю, и палец непроизвольно нажал на спусковой крючок.
Вылетевшие из ствола серебристые диски нашли цель: неуклюже передвигающегося человека, который только что выбежал во двор. Одна рука его была охвачена пламенем. Мужчина взвыл — но не в предсмертной агонии, а в дикой ярости. Ковальски увидел болтающиеся на нем остатки облачения дворецкого. Глаза, наполовину прикрытые тестообразной субстанцией, яростно сверкали. Изо рта, искривленного в жуткой ухмылке, текла пена. Вся нижняя половина лица мужчины была в крови; кровью также насквозь пропиталась некогда белоснежная накрахмаленная рубашка.
И тут Ковальски осенило — вообще‑то такое с ним редко случалось, — он понял, что же все это время не давало ему покоя. Отсутствие трупов обезьян. Он предположил, что их сожрали свои же сородичи — но в таком случае почему они оставили весьма привлекательный кусок мяса?
Ответ оказался прост: здесь и не было никаких обезьян.
Судя по всему, на этом острове заразились не одни только животные.
И не одни животные были каннибалами.
Дворецкий — рука его по‑прежнему полыхала — ринулся на Ковальски. Первая очередь смертоносных дисков поразила нападающего в плечо и шею. Лохмотья моментально окрасились кровью. Но целеустремленного маньяка не так‑то просто было остановить.
Прицелившись пониже, Ковальски нажал на спусковой крючок.
Веер сверкающих дисков прошил воздух на высоте колена, вспарывая сухожилия и дробя кости. Словно подкошенный, дворецкий рухнул на землю, оказавшись почти нос к носу с Ковальски, и железной хваткой вцепился ему в горло. Ногти глубоко вонзились в плоть. Ковальски поднял дуло винтовки и сказал:
— Извини, приятель.
Прицелившись в раскрытый рот, он зажмурился и выстрелил.
Раздался противный вой, бульканье — и моментально все стихло. Острейший диск сделал свое дело.
Ковальски открыл глаза: дворецкий лежал лицом вниз, раскинув руки.
