Элис начертила большим пальцем ноги очередной кружок на мокром песке и стала лениво смотреть, как удары волн постепенно стирают его. Потом она перевела взгляд на спокойную морскую гладь и подумала о том, что уже пора идти завтракать.
Бредя в маленький покосившийся коттедж, где она теперь жила, Элис в который раз порадовалась, что у нее есть хоть такая крыша над головой. Домишко был весьма неказист, давно нуждался в ремонте, да и стоял в самой глухой глуши, но он казался ей роскошнее королевского дворца. К тому же за аренду коттеджа ничего не нужно было платить — очень немаловажное обстоятельство — и о нем ничего не было известно Сайласу Моррисону.
Ее врагу.
Ее любовнику.
По правде сказать, Элис сама не знала, кем его теперь считать.
Ей до сих пор не верилось, что она смогла убежать от него. После всего, что с ней произошло за эти годы, такое избавление казалось слишком легким. А может, Сайлас сам позволил ей удрать?
Этот вопрос не давал ей покоя. Но еще мучительнее были томящие воспоминания о той ночи. Настоящей ночи любви… Сначала Элис во всем обвиняла действие таблеток вкупе с русской водкой, но затем в ее душу закралось подозрение, что она просто пытается найти себе оправдание. Ведь ей же было тогда хорошо, даже очень хорошо… По правде говоря, она и не подозревала, что способна испытывать такое… Ни один из трех ее предыдущих мужчин не мог ей доставить и тени подобного наслаждения…
Но чем все это закончилось!
Первое, что Элис ощутила, проснувшись на следующее утро, — это ревущая, мучительная боль в правой руке. Такая же мучительная, как в первый день.
Элис открыла глаза и сначала не поняла, где она. Чужая постель в незнакомой комнате. Рот пересох, язык был точно деревянным, голова раскалывалась от боли, а рука…
И тут Элис все вспомнила: где она находится, с кем и что здесь происходило. О Господи!
Она быстро повернула голову, но рядом никого не было. Она лежала одна на широкой, беспорядочно смятой постели. Одинокая, совсем голая под белой простыней. А между ног еще сохранилось приятное, тянущее ощущение — последствие того, что разыгралось здесь ночью.
И не удивительно! Элис натянула простыню до самого подбородка, но это не помогло ей прогнать обступившие ее неправдоподобно яркие образы прошедшей ночи. Да, ночка была что надо… Настоящая античная оргия. Элис думала раньше, что такое бывает лишь в книжках специфического толка, рассчитанных на любителей запретных тем. Сайлас, казалось, обладал просто сверхчеловеческой выносливостью и безграничной изобретательностью, порой вгоняя Элис в краску своими ласками Но несмотря на это, она с готовностью следовала за ним, стремясь доказать этому муж. чине, что она вовсе не холодная и угрюмая пуританка. Прошлой ночью она делала с ним такие вещи, о которых прежде стыдилась и подумать. А она не только думала о них: она это совершала на самом деле. И с кем? С Сайласом Моррисоном!
Элис перевела взгляд на одежду, валяющуюся кучками на полу, и вдруг обратила внимание на негромкий плеск воды в ванной. А не удрать ли отсюда, пока Сайлас принимает душ? Она приподнялась на локте, но это простое движение вызвало приступ острой боли в раненой руке. Элис со стоном повалилась на подушку.
Таблетки к этому времени уже перестали действовать, и она поняла, насколько безрассудно было принимать вчера двойную дозу лекарства, сильнодействующее средство заглушило сигналы опасности, к которым ей надо было прислушаться.
Тяжело вздохнув, Элис прикрыла глаза ладонью, чтобы защитить их от яркого дневного света. Как же одеться в таком состоянии? Hi выйдешь же из отеля, завернувшись в простыню! Элис снова застонала, на этот раз уже от досады и бессилия.
— Если ты неважно себя чувствуешь, я очень советую тебе принять душ, — донеся насмешливый голос из ванной. — Прекрасно помогает!
Элис напряглась, преодолевая новый, еще более сильный приступ боли. Разговаривать с Сайласом ей сейчас не хотелось, но она все-таки не смогла удержаться, чтобы не взглянуть на него мельком из-под ладони.
Он стоял, обернув бедра полотенцем. Правда, оно спустилось довольно низко, так что можно было заметить темные вьющиеся волосы на его животе. На гладкой, смуглой от загара коже сверкало множество водяных капелек. Видимо, он не стал вытираться после душа. Его короткие волосы торчали как иголки у ежа, а подбородок казался иссиня-черным из-за отросшей за ночь щетины.
