Влюбленный д'Артаньян, или Пятнадцать лет спустя - страница 44

Шрифт
Интервал

стр.

Пункты, набранные д'Артаньяном, существенно возросли за время его болезни. Стоило д'Артаньяну поправиться, как Мадлен залилась горючими слезами при мысли о тех бульонах, которые она носила бледному, распростертому под белыми простынями мушкетеру.

XXVIII. САМОЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ — ЭТО, КОНЕЧНО, НЕ САМОЕ СМЕШНОЕ

— Скажите мне, мои барышни, какой кардинал лучше — живой или мертвый?

— Разумеется, мертвый, он ближе к Богу.

— Да, но по другой причине. Мертвый не принесет вреда.

— Однако!

— Что до меня, то я скорей за живого: у него еще есть возможность сделаться папой, это его последний и лучший шанс. Зато мертвый…

— Мертвый может стать святым, не забывай об этом, Жюли.

— Но мои прелестницы, святыми не становятся после смерти. Святой свят при жизни. Так что дальнейшей карьеры на небесах не предвидится.

— Вот почему небеса кажутся мне такими однообразными. Единственное утешение — общество самого Создателя, лучшее в мире.

— Да, но вы не окажетесь там с Господом наедине, компания будет разношерстная.

— С чего это вы взяли? Если послушать янсенистов, то все зависит от милости Божьей. Но Господь явит ее вряд ли более одного раза. И таким образом, все мы, верующие и неверующие, добрые и злые, обречены на проклятие и лишь одно-единственное исключение…

— Какое же, интересно?

— Д'Артаньян! — воскликнула Мари.

И она бросилась к мушкетеру, который появился в дверях.

На Мари было фиолетовое платье, отделанное пурпурными и розовыми лентами, на рукавах, довольно длинных, ленты были только пурпурные. Пущеные с боков желтые полосы не портили общей гармонии; это был светлый и в то же время печальный желтый тон, где золото нарцисса смешивалось с цветущим дроком Бретани. На щеках Мари, отражая безмятежность души, играл румянец лукавого веселья, столь отличный от искусственного румянца, похожего на оттенки оранжерейных плодов.

В том, как она пожала нашему гасконцу руку, была радость находки.

—  Мои затейницы, — воскликнула она, — вот шевалье д'Артаньян. Можете восхищаться героем, который явился к нам из античных времен, но заглянул случайно по пути в Гасконь, чтоб освежиться в тамошних водах…

—  Как форель.

—  Как форель, мой дорогой Менаж, но форель с пастью щуки и силой дельфина.

—  Словом, сказочный зверь?

—  В самом деле, сказочный. Господин сказочный зверь, вот нимфы с улицы Фран-Буржуа, но как нам назвать себя, дорогой Менаж? Дриады живут в лесах, наяды — в водах, а здесь, на парижской улице?

—  Вас всех, очаровательницы, следует назвать ругоядами, — отозвался Менаж, потому что «руга» — по латыни и есть «улица».

—  Ругояды, ругояды… это хорошо само по себе, возвышенно и изыскано, это перчинка на языке и жало в споре.

—  Ругояды… Можно сказать просто парижанки, — произнес фальцетом крохотный мрачноватый человечек.

—  Господин шевалье, — пояснила Мари д'Артаньяну, — у господина де Гонди вышла неприятность с перевернутой каретой, и он был столь любезен, что согласился принять нашу помощь, иначе говоря, выпить стакан воды и послушать щебет в нашей вольере в ожидании нового экипажа.

—  Но мадмуазель, — запротестовал Поль де Гонди, — вы изобразили меня не в самом привлекательном виде этому дворянину, чью доблесть я оценил с первого взгляда. Будущий кардинал де Рец сделал изящный поклон в сторону д'Артаньяна и продолжал: — Стакан воды — это оттого, что вы не предложили мне стакан испанского вина. Вольера, да, быть может… но всего лишь оттого вольера, что я недостаточно знаком с этими прелестными девушками, чтоб открыть для них дверцу. И наконец, — Поль Гонди с достоинством выпрямился, — карета — это необязательно, добрый скакун пришелся бы впору.

— В таком случае, господин де Гонди, вам следует познакомиться ближе с моими подругами, как вы уже познакомились с господином д'Артаньяном. Во-первых, мадмуазель Мари-Кристиан дю Пюи, ваша землячка, шевалье д'Артаньян. Огонь, пылающий в ее глазах, она позаимствовала из горящего леса, ибо она родом из Ланд.

Красавица-брюнетка с андалузскими глазами и чуть вздернутой губкой склонила голову.

— Мадмуазель Жизель д'Амюр, самая таинственная среди нас, потому что мы извлекли ее из Неаполитанского королевства, хотя имя у нее французское. Она поцарапает вас за подозрение и способна убить за ложь.


стр.

Похожие книги