Ягинар помолчал, словно бы раздумывая, а потом медленно проговорил:
— Если бы я осмелился предложить моему старинному другу всю помощь, на какую способен…
— Ах, да какая тут может быть помощь!— с досадой отмахнулся Бахрам. — Не можешь же ты силой запереть его в Хоарезме!
— Ну, почему же…— вкрадчиво протянул Ягинар,— к тому времени, как ехать в город, он будет уже достаточно пьян… или, скажем, кто-нибудь подмешает ему в вино сонного зелья… то я, пожалуй, смогу продержать его в надежном месте дня два, а то и все три.
Бахрам взглянул на него с робкой надеждой:
— Ты, в самом деле, сделаешь это ради меня, мой добрый друг?
— Я всегда готов прийти на помощь старинному приятелю,— с любезным поклоном отозвался Ягинар.— Если только я буду уверен, что зелье подействует…
— Подействует,— с воодушевлением заверил его астролог,— подействует, можешь не сомневаться!
— …Так вот, если зелье подействует,— невозмутимо продолжал военачальник, — мои люди будут ожидать его у озера, там, где к нему близко подходит дорога. И клянусь милостями пророка Тарима, ты, почтенный Бахрам, не увидишь его ни завтра, ни послезавтра.
— И вероятно, более никогда, — добавил он про себя.
Толстый астролог расчувствовался до слез.
— Сколь приятна дружеская поддержка,— всхлипнул он,— в час, когда твоя же собственная дочь, свет очей твоих, услада твоей одинокой старости, — он снова всхлипнул,— дерзит тебе и мешает твое имя с грязью!— Тут он шумно высморкался в столь отважно спасенный доблестным другом пояс.
Ягинар, справедливо опасаясь, что дело может дойти и до рыданий у него на плече, поспешно сказал:
— Уже светает, почтенный Бахрам. Мне пора, с восходом солнца я должен быть с докладом у государя.
И, если мы обо всем договорились… а мы, несомненно, договорились…
— Можешь смело на меня положиться!
— В таком случае я оставляю тебя, почтеннейший, — надеюсь, в лучшем расположении духа, чем застал, — поклонился Ягинар и скрылся в густом кустарнике прежде, чем Бахрам успел еще что-то сказать.
Глава 7. Ночной допрос. Мардуф
Первое, что услышал Конан ранним утром Восьмого дня Гадания было возмущенное:
— Ты опять разбудил меня, да еще и завалился спать сам! Я вскочил, как встрепанный, заслышав рядом с собой твой самозабвенный храп! Хорошо хоть, что свиток на месте, я уже проверил!
— Еще бы ему не быть на месте,— пробормотал Конан сонно.— Я сегодня утром убил двоих чересчур любопытных — одного у ларца, а второго в саду. Их трупы лежат в овраге за домом, у масленичной рощи.
Харра расширил глаза и умчался посмотреть. Конан удовлетворенно хмыкнул и повернулся на другой бок.
Но не успел он задремать, как Харра снова тряс его за плечо. Ун-баши подскочил на топчане и одним ударом кулака отправил помощника в дальний угол сарая.
— Отрыжка Нергала! Дашь ты мне сегодня выспаться, наконец, или нет?
— Трупов там нет,— тихо сказал Харра, вставая и отряхиваясь.— Зато есть много следов сапог с высокими каблуками, какие носят старшие стражники Мардуфа. И пара лошадей там тоже побывала. Они расписались на влажной глине у родника так ясно, что сосчитал бы и ребенок.
Улегшийся было киммериец снова сел на топчане.
— Кром! Это означает, что сегодня ночью они придут всей толпой — если не побоятся…— пробормотал он.— Не вовсе же они дураки, поймут, что мы увидим следы их посещения. Если только…
— Что если только?— насторожился Харра.
Конан, наконец, проснулся.
— Если только они не видели, что я прочел свиток!— рявкнул он.— Раз они видели, куда я дел трупы,— я ведь их неплохо припрятал, под мостом — если бы не видели, в темноте не отыскали бы… Вот что, Харра, сегодня мне, видно, стоит прогуляться в город — разнюхать, чем там пахнет. Да и проветриться заодно. А то вчера мне эти вояки все настроение испортили.
— Один не ходи,— сказал Харра и тут же пожалел о сказанном.
Ибо древняя мудрость гласит: не стоит давать советы начальнику, если он в ночь убил двоих и зол на себя за то, что упустил третьего. Следовало подождать хотя бы до тех пор, пока Конан не отоспится и не поест.
Поэтому Харра не очень удивился, а лишь сокрушенно вздохнул и возвел очи горе, когда ун-баши глянул на него, прищурив злые глаза, и язвительно поинтересовался:
