— У меня будет муж, — повторила она. — Как ты сказала, бывают мужчины, которые помещают объявления о найме экономок, а сами таким образом хотят найти жену. В первом же письме напишу, что я замужем. Так мы проверим этого Карна Карсона. То есть, если ему нужна жена, он поймет, что я «уже занята», как выражается Табита.
Миссис Хогарт засмеялась:
— Согласна. Но если ты замужем, то мистер Карсон может поинтересоваться, почему ты нанимаешься на постоянную работу.
— Я об этом не подумала, — мрачно пробормотала Марта.
Несколько минут она сидела, нервно теребя кудри, а потом выпрямилась:
— Знаю! Я сделаю его неизлечимо больным!
— Бедный мистер Махони, — вздохнула миссис Хогарт и добавила: — Только поосторожней с выбором болезни, а то он скоро умрет и оставит тебя вдовой. Тогда твое положение станет еще хуже.
— Господи, — снова пробормотала Марта. — Мама, какие ужасы приходят тебе в голову.
Миссис Хогарт улыбнулась:
— Милая, во лжи есть нечто притягательное. Одна ложь ведет за собой другую, и если попытаться что-нибудь изменить, то рухнет все это нагромождение.
Она забилась в приступе кашля. Это расстроило обеих, и они решили, что лучше всего ей лечь спать.
— Если бы погода стала лучше, — пробормотала она, в то время как Марта укладывала в ее постель горячие грелки.
Девушка вернулась в гостиную. Некоторое время она сидела, слушая, как воет ветер под крышей, как в оконные стекла стучит град с дождем, потом она с решительным видом взяла ручку и начала писать письмо. Своего вымышленного мужа она собиралась поместить в санаторий, где он мог оставаться сколько угодно или, если вдруг понадобится ей, выздороветь и покинуть санаторий.
Рассказывая в письме о муже, она нарисовала такую серьезную, реалистическую картину, что стала его воспринимать как живого человека.
Но больше всего она написала о своей матери. Марта сообщила имя и адрес врача, даже его номер телефона, чтобы мистер Карсон мог ему позвонить и убедиться, что миссис Хогарт страдает только от истощения, которое могло вызвать осложнение, но этого так и не произошло.
Кроме того, Марта честно написала о том, что умеет делать.
«Я никогда не работала экономкой, — рассказывала она, — но уверена, что справлюсь. Когда папа работал на строительстве дамбы, у нас был только один жилой дом, старомодный, с множеством комнат, так что мы многим предоставляли стол и квартиру».
В последней строчке письма звучала твердая уверенность.
«Я точно знаю, что согласна на постоянную работу, поскольку уверена в том, что у меня еще много лет не будет собственного дома».
Она закончила письмо, надписала адрес, набросила пальто, минуту постояла, прислушиваясь к вою ветра и шуму дождя, и, несмотря на непогоду, все же выбежала из дому. Если она отправит письмо до полуночи, Карн Карсон получит его через два дня. А если нет, то из-за выходных будет волноваться лишних три дня.
По дороге домой, шатаясь под порывами ветра, Марта думала, что совершила решающий шаг, который изменит ее судьбу. Разум подсказывал ей, что она выдает желаемое за действительное, но в глубине души, может быть от отчаяния, она была уверена, что получит ответ, который ее устроит.
Утром девушка столкнулась с очередной проблемой. Уволили ее или нет? Она принесла завтрак в комнату матери, увидела ее тревожный взгляд и поняла, что должна идти в типографию и, если понадобится, решительно бороться за себя.
Но она опоздала. Когда она вошла, Уинтроп посмотрел сначала на часы, потом на нее и поднял брови.
Марта взглянула на Табиту. Той явно не терпелось с ней поговорить. Или она пыталась удержаться от смеха? Если только Уинтроп в очередной раз уйдет пить кофе, она выяснит, что произошло.
Все утро дул ветер и шел дождь. Но Уинтроп не принес с собой завтрак. Он ушел вслед за Табитой. После этого Табита мгновенно вернулась:
— Марта, произошла замечательная вещь. После нее хочется верить в торжество добра. После того как ты ушла вчера вечером, Уинди вышел. Заглянул мистер Макгуайр, спросил о тебе и об отчетах, и я ему все рассказала. Еще я ему сказала, что бумаги, возможно, сдуло ветром, когда Уинди открыл дверь в очередной раз.
