На слове «замуж» головокружение прекратилось словно по волшебству. Фредерика резко вскинула голову, не веря ушам своим.
– Повтори, что ты сказал.
– Это чисто деловое предложение. Финансовая сделка, и только. Никакого там «пока смерть не разлучит нас». Мы вместе живем на ферме шесть месяцев, я вступаю во владение наследством и даю тебе развод. Вот и все.
У Фредерики было такое ощущение, будто Коннор вдруг заговорил по-китайски. Слова разобрать можно, но смысл, хоть убей, не понятен.
– Эта сделка и тебе сулит немалую выгоду, – как ни в чем не бывало продолжал он. – И я бы тебе посоветовал не отказываться от счастья, которое само плывет в руки, учитывая, что ты на мели.
Фредерика тут же насторожилась. Ему-то откуда знать?
– На мели? – изобразила она удивление. – С чего ты взял?
– У тебя на счету чуть меньше шестидесяти фунтов. И гора неоплаченных счетов. И домовладелец дышит в затылок. А зарплата у тебя – кот наплакал. Так что, как ты собираешься выкручиваться, ума не приложу.
– Откуда тебе все это известно?
Коннор многозначительно поднял брови, и девушка тут же вспомнила о разбросанных на кухонном столе бумагах. Плюс содержимое сумочки… Его мистер О'Салливан исследовал еще в пабе. По всей видимости, принципиального различия между своей собственностью и чужой он не усматривает.
– Ты посмел рыться в моих вещах? Воспользовался тем, что я заснула, и обыскал мой дом?
– Не то чтобы весь дом. Например, я до сих пор не знаю, что ты носишь – трусики или бикини.
Фредерика задохнулась от гнева.
– Убирайся!
Коннор не тронулся с места.
– Убирайся из моего дома! Немедленно!
Он смерил собеседницу оценивающим взглядом и недобро сощурился.
– Хорошо, детка. Как скажешь.
Коннор неспешно поднялся с кровати и направился к двери.
– Боюсь только, что долго придется ждать, прежде чем тебе снова выпадет шанс заплатить по счетам да еще и на колледж кое-что отложить. – Гость коротко, саркастически улыбнулся. – Всего хорошего, Фредерика. – И, переступив порог, закрыл за собой дверь.
Заплатить по счетам? И за обучение в колледже?
Девушка спрыгнула с кровати, рванула на себя дверь, со всех ног бросилась в гостиную.
– Коннор, подожди!
Тот остановился, подумал, обернулся. Очень-очень медленно.
– Повтори-ка, что ты там говорил насчет колледжа.
Десять минут спустя они расставили все точки над «i». На протяжении шести месяцев они будут жить на ферме как муж и жена. А едва «Эмайн Маха» перейдет в руки Коннора, они разведутся и он выплатит ей пятнадцать тысяч «за причиненное неудобство». Тем временем она будет откладывать свою зарплату – на ферме ведь ей ни за что платить не придется – и рассчитается с долгами. А спустя полгода перед ней откроются двери колледжа. Сейчас май. К ноябрю вся эта история закончится. Так что она вполне успеет заплатить за весенне-летний семестр. Что может быть проще?
Фредерика, разом обессилев, рухнула на диван. Просто, как же!
– Послушай, в одном только Баллинранниге найдется с десяток женщин, что спят и видят, как бы выскочить за тебя замуж. Почему именно я?
– По правде говоря, времени у меня в обрез. А ты вроде как сама подвернулась.
Прозвучало это не то чтобы лестно… Но в конце концов речь идет о деловом соглашении, а не о настоящем ухаживании. Если Коннору О'Салливану понадобится любовь, ее он обретет в другом месте. Сердце девушки болезненно сжалось, но тут она прикинула, сколько денег окажется на ее счету через каких-нибудь шесть месяцев: подумать только, вся зарплата за это время плюс пятнадцать тысяч фунтов! Достаточно, чтобы уехать из Баллинраннига, поступить в колледж, начать новую жизнь…
– А что станется с фермой, если ты не выполнишь условия завещания?
– Ферма отойдет сестре моего деда, Кэтлин Рахилли. Но у старухи денег и без того куры не клюют. «Эмайн Маха» ей не нужна. Но она наизнанку вывернется, лишь бы отнять у меня дедово наследство. Потому что она – душеприказчик и за выполнением условий проследит в оба.
– А почему она не хочет отдавать тебе ферму?
– Ну, скажем, мы с ней не сошлись характерами.
