Мы старались все же не выделяться, полагая, что, возможно, нас ищут, хотя, может быть, никто и не пытался в этой обстановке выяснить, что с нами стало.
Переночевали мы в совершенно пустынном и темном парке, и когда утром я открыл глаза, то увидел те же толпы на улицах, что и вчера, и спросил себя: "Чего же, наконец, эти ждут? Разве не этого они желали? Почему же они не нападают? Почему не покончат со всем этим?" Впрочем, эти вопросы я уже задавал себе не раз в течение последних двадцати четырех часов. Разумеется, конец наступит, и, видимо, скоро, но мне было любопытно, как поведут себя эти дьявольские существа. Как произойдет последний штурм, который должен смести человечество?
Кто знает? Может быть, Валери и я явимся первыми жертвами? Во всяком случае, не последними, ибо "смит-вессон", который я нашел утром, покидая лужайку, избавит нас от…
Я почувствовал у себя на плече руку Валери и очнулся от обуревавших меня мрачных мыслей. Другой рукой она показала, мне на длинную череду билдингов, Я сразу уловил ее мысль.
С самого раннего утра мы присутствовали при массовом исходе. Люди целыми семьями покидали свое жилье, чтобы поискать убежище в соседних городках. Бежали они в полном беспорядке. Но все же найти свободную квартиру было не так уж и легко.
Мародеры уже занимались своим гнусным ремеслом, прибирая к рукам более или менее ценные вещи в богатых апартаментах в центре города.
А впрочем, почему бы и нам не попытаться поискать подходящее убежище? Жить ведь оставалось не так уж много. Тем более что Валери настаивает, и я ее понимаю.
Она больше не может. Она уже на пределе сил.
"Попытаемся, — немыми жестами просит она. — Я больше не могу. Эти люди внушают мне ужас!"
Я веду ее за собой, и мы наугад входим в двадцатиэтажное здание.
Одни двери заперты, другие распахнуты, являя следы людской жестокости и глупости. Мы видим разгромленные комнаты, выпотрошенную мебель. Несколько часов мы входим, выходим, спускаемся, поднимаемся, открываем двери квартир, где еще живут, и покинутых.
Наконец добираемся до тринадцатого этажа соседнего здания, и тут я замечаю здоровенного парня, занятого взламыванием двери, на которой мелом начерчен крест.
Он стоит к нам спиной и вдруг падает. Его тело скользит по двери, касается пола и переворачивается на спину.
Инстинктивно я дергаюсь к нему, но тут же понимаю, что произошло в этой проклятой тишине. Пуля прошила его тело насквозь, и теперь из его живота хлещет фонтан крови.
Я оборачиваюсь. На нас насмешливо взирает маленький бандюга с глазами хищника, который стоит на верхней площадке с пистолетом в руке.
По его жесту я догадываюсь, что он предлагает нам убираться из коридора и апартаменты с крестом теперь являются его собственностью.
Он спускается ниже, ухмыляется, толкает дверь ногой и вновь повторяет приказ убираться, но теперь уже только мне. Другой его жест достаточно красноречив. Я перевел бы его так: "Ты убирайся, а эту девочку я хочу".
Ах ты гнусный тип! Все произошло за пару секунд. Я толкнул Валери в сторону прохвоста, что позволило мне незаметно выхватить свой "смит-вессон".
Затем я резко отстранил Валери к стене и тут же нажал на курок.
Я увидел, как пуля поразила придурка в шею. На лице его появилось выражение недоумения, а затем поток крови залил его белую рубашку.
Он сделал шаг вперед, рот его широко раскрылся, и он рухнул на труп своей жертвы. Я выстрелил ему в висок. Так добивают собаку, чтобы не продлевать ее страданий. Потом повернулся к Валери, до которой еще полностью не дошло, что же случилось.
Бросив быстрый взгляд на лестницу, я указал Валери на трупы: "Быстрее… помоги мне… лифт…"
Валери помогла мне затащить убитых в кабинку лифта, и мы отправили их на первый этаж.
Пусть кто хочет занимается ими. Я пожал плечами, стер платком меловой крест и толкнул дверь, которая широко раскрылась перед нами.
