Когда я вернулся к людям из запечатанных гор, то сердце мое было совершенно пусто, однако воля напоминала закаленный дамасский клинок. Принося воздаяние, я разрушал одни царства и создавал другие, я решал, чему быть, а чему исчезнуть, кому владеть, а кому лежать в бессилии. Я уверил себя, что это необходимо для возвращения Неба и Земли на истинный путь простоты и спокойствия. Но сегодня я признаюсь, что за невозмутимостью мудреца скрывал гордыню демиурга. Мир не стоит того, чтобы исправляя его, губить собственную душу.
Сейчас настала пора сказать: в стыде и покаянии я ухожу от вас. Я возвращаюсь назад по тропе своей памяти, чтобы полюбить самого себя и спасти свою душу.
...
И, хотя Учитель продолжал сидеть все в той же позе, внимавшие его недавним словам поняли, что он мертв. Один из учеников приблизился к нему, чтобы накинуть погребальную плащаницу, но, случайно коснувшись его кожи, вскрикнул. Учитель отошел всего один осколок времени назад, но кожа у него была ледяная и твердая, как у человека, погибшего холодной горной зимой.
