– Вы не оставили мне выбора. Когда я привезла мужа в клинику, вы вели себя со мной так развязно, что я согласилась на встречу только для того, чтобы остановить вас.
– Когда ты уезжала в карете, я посмотрел в окно и заметил человека, который наблюдал за тобой, укрывшись в тени, – продолжил Рик. – Это был мужчина крепкого телосложения и, судя по одежде простолюдина, не из этого района. Внезапно я понял, что видел этого незнакомца прежде. В гидропатической клинике, на железнодорожных станциях и на улицах Лондона. Он следил за тобой или за мной, а может быть, и за нами обоими. Я погасил лампу, вышел из дома и направился на юг мимо притихшего Британского музея, слыша шаги в темноте за спиной. Я вырос на этих улицах, я знаю здесь все лазейки. Когда мы подошли к Оксфорд-стрит, уличный шум и оживленное движение немного отвлекли его, и я успел завернуть за угол, затем юркнуть в переулок и вернуться на ту же улицу, по которой только что проходил, но теперь уже я оказался за спиной у незнакомца. Теперь я следил за ним.
Он понял, что я удрал от него, и долго пытался меня найти, но наконец сдался. Я продолжал красться за ним, пока он не вернулся, как я понял, в свою квартиру в Саутворке. Я нашел гостиницу и снял комнату, окна которой выходили на улицу, где жил незнакомец. Утром он вышел из дома, и я продолжил следить за ним. К вечеру он привел меня на Ломбард-стрит. К этому времени район почти опустел. Поскольку я был в одежде джентльмена, констебль даже не спросил, что я здесь делаю. Я поднялся за незнакомцем на второй этаж какого-то здания и подслушал из-за двери его разговор с тем, кого он называл «мистер Харкурт». Мне показалось, что это была адвокатская контора.
– Дэниел Харкурт?
Стелла вскинула руки к вуали, закрывавшей ее лицо.
– Я слышал, как незнакомец все рассказал Харкурту о нас. Как выяснилось, это был частный детектив. Он упомянул мой портрет, который сделал для него уличный художник. Когда их разговор закончился, я осторожно спустился по лестнице на темную улицу. Незнакомец ушел, а вскоре появился тот человек, которого называли Харкуртом, и направился к стоянке кебов. Он прижимал к груди папку с документами так бережно, словно там лежали драгоценности. Я проследил за ним до Юстонского вокзала. Он купил билет первого класса до Седвик-Хилла, и я не смог найти этому никакого другого объяснения, кроме того, что он направляется в поместье лорда Кавендейла, чтобы предъявить твоему приемному сыну доказательства твоей измены мужу. Когда я вошел в купе, адвокат сидел там в одиночестве.
– Вы убили Дэниела Харкурта? – потрясенно спросила Стелла.
– Я еще много раз доказывал, что достоин тебя. Частный детектив тоже знал о твоей измене, как и его жена, которая писала вместо него то сообщение, что он передал Харкурту.
– Вы их тоже убили?
– И кебмена, и сборщика пошлины на заставе, которые могли опознать меня.
– Боже милостивый, неужели всех?
– Почему тебя это так удивляет, Стелла? Думаешь, я хоть на мгновение усомнился в том, что это ты убила своего мужа? У Гарольда не хватило бы фантазии так спланировать преступление.
– Я тут ни при чем! У Гарольда были огромные карточные долги! Ему надоело ждать, когда он сможет унаследовать состояние отца.
– Уверен, что полиция поверила этой истории, но не оскорбляй ею меня. Ты украла немного табака у Гарольда и разложила крошки на груди своего мужа, а потом задушила его, представив дело так, будто бы это Гарольд зажал ему рот подушкой.
– Нет!
– Ты надеялась, что Любитель Опиума обнаружит крошки табака и согласится с твоими обвинениями.
– Это неправда!
– Привлекать к делу Любителя Опиума и его дочь было рискованно, но, кажется, твой смелый ход привел к успеху. Те двое полицейских с уважением относятся к его мнению. И когда Гарольда повесят, твой сын станет лордом Кавендейлом. Блестяще! Ты все устроила так, чтобы за тебя все сделал палач. Ты не хотела погрязнуть в убийствах, как я, но разница только в количестве трупов. Мы с тобой одного поля ягоды, Стелла. И мы заслужили право быть вместе.
– Не смейте сравнивать себя со мной! – воскликнула она. – Вы всего лишь обычный…
