Нетренированный, расхлябанный, не умеющий быстро и четко мыслить Парсан Второй просто не мог достойно встретить атаку Мастера Меча. И никакая магия, никакие артефакты тут помочь не способны. Дарг, словно хищный демон Астрала, вдруг оказался подле Наместника и яростно заработал клинками, вкладывая в каждый взмах внутреннюю Силу.
Защиты Парсана надолго не хватило. В какой-то момент пленка начала расползаться, и Дарг принялся полосовать уже непосредственно сам корсет. Толстяк тут же заполошно завизжал, замахал руками, но гвонка уже ничто не могло остановить. Р-раз — и острый клинок находит уязвимость в броне, пронзив черное сердце Наместника. Два — и лезвие второго, благодаря аурной подпитке приобретшее остроту лучшей на Торне бритвы, рассекает его горло. И, наконец, три: выпустив оружие из рук, эл’Дарг наносит раскрытыми ладонями — одним из легендарных ударов школы никерры — удар в центр доспеха уже мертвого Парсана. От места касания во все стороны расходится волна разрушающих чары вибраций, и артефакт перестает фонтанировать смертельной магией.
Туша Наместника еще падала, когда Дарг повернулся к Селерею и резко спросил:
— Цел?!
— Наставник, еще бы пару мгновений, и все! — тонким голосом ответил паренек, сначала потрясенно себя ощупав, а затем с не меньшим изумлением окинув взглядом разгромленный зал и высушенные тела людей и орков.
Примерно с теми же чувствами Дарг уставился на Перворожденного, который снял защиту, едва прекратилось действие атаковавшего его заклинания, и теперь с трудом поднимался на ноги. В ладони Длинноухий сжимал какой-то деревянный амулет, и его исцеляющая магия уже затягивала раны на лице и давала силу двигаться. Однако общее состояние не помешало Светлому, даром что до этого он не перебросился с Даргом почти ни единым словом, растянуть губы в неприятной усмешке и с расстановкой сообщить:
— Что ж, эл’Дарг, сын Сохога, Наместник умер… Слава новому Наместнику и вождю народа гвонков!
Именно тогда, именно в тот момент бывший беглец, вождь и наследник вдруг осознал, что мечта исполнена и началась новая жизнь. Теперь все будет по-другому, и к этому еще предстоит как-то приспособиться… Что там обещал ему Чес’сен, королевский титул? Пора исполнять обещание!
На этой мысли Дарга охватил какой-то запредельный восторг. Он запрокинул голову и захохотал, словно решив уподобиться Парсану…
Наверное, только самый последний домосед не радуется дальней поездке или путешествию. Чужие земли, новые люди, непривычные обычаи… Если ты не изъездивший весь белый свет дипломат, странствующий менестрель или торговец, разве есть способ лучше скрасить серость повседневных будней или как-то разнообразить жизнь?!
Когда-то Олег Чимир думал так же. Когда-то, но точно не в этот раз. И дело было вовсе не в стране, куда его направила воля Архимага, и даже не в личности ее правителя. Пусть К’ирсан Кайфат не та персона, встреча с которой была Олегу в радость, это все равно не помешало бы ему насладиться полетом на пузыре дипломатического корпуса Нолда. Причина крылась в другом. Именно сейчас он просто не желал никуда уезжать из дома. Поглоти вас Тьма, какие разъезды, какие государственные дела, если у него только-только родился сын! Все, чего ему хотелось, это побыть рядом с любимой женой и вопящим на все лады наследником.
Казалось бы, такая малость, но судьба и могущественные покровители решили иначе. И потому он должен переться на другой материк, решать вопросы государственной важности, плести интриги и просто отстаивать интересы Нолда. Даже Аливия с этим смирилась, а вот Олег не мог. Не мог, и все тут! И ярость, которую он испытывал, садясь в курьерский пузырь, иссушала и обессиливала похлеще самой черной магии.
Злиться на Бримса или даже Виттора он не мог — необходимость в визите назрела давно, и еще больше откладывать его было нельзя, — а потому весь свой гнев Олег обрушил на К’ирсана. Тем более что его очень удобно было ненавидеть. Нарушитель многих писаных и неписаных международных законов, разыскиваемый во многих странах преступник и убийца, балующийся запретной магией и призвавший на Торн величайшее зло колдун и, наконец, просто неприятный для Чимира человек. На второй или третий день полета, тренируясь с посохом на верхней палубе, Олег вдруг поймал себя на мысли, что во время каждого выпада или удара он представляет образ Ярика. Не лицо — Олег его не помнил, да и, по словам Бримса, сейчас оно было серьезно обезображено, — только образ, но этого хватало, чтобы воздух начинал гудеть от вкладываемой в атаки мощи. Лишь тогда чародей взялся за ум и начал больше времени проводить в медитации, приводя разум и чувства в порядок. Так что к моменту прибытия в Старый Гиварт Олег был спокоен и выдержан, как и пристало Истинному магу, повелителю двух Стихий и просто гражданину самого передового государства Торна…
