Дронго подумал, что с каждым мгновением узнает что-то новое. О болезни своей сестры Агнесса не знала. Но она открыла ему другую, не менее страшную тайну.
— Когда умерла ваша дочь? — участливо спросил Дронго.
— Три месяца назад, — выдохнула Агнесса, — ей делали аборт. Обычная операция. Открылось кровотечение, плод был неправильно расположен, в общем, ее не смогли спасти. Не смогли…
— Где это произошло?
— В Нью-Йорке. Этим летом. Кристин очень тяжело переживала смерть Сильвии. Даже тяжелее, чем я. Мы с сыном пытались ее успокоить.
— У вас есть сын?
— Да. Уильям учится в Лондоне. Ему двадцать два года, он заканчивает магистратуру в Оксфорде.
— Значит, вы полагаете, что ей лучше не лететь на Барбадос?
— Конечно, нет. Мы были там все вместе зимой. Еще в начале января. Там слишком много всего, что связано с Сильвией. Кристин всегда была несколько нервным, импульсивным человеком. Она может не выдержать, может сорваться. И поэтому я не позволю ей туда лететь. И вы должны отговорить ее от подобной эксцентричной поездки.
— Боюсь, что у меня ничего не получится. Вы должны лучше меня знать свою старшую сестру. Если ей начинают возражать, она упрямится и все равно поступает так, как считает нужным.
— Да, это верно, — вздохнула Агнесса. — Может, мне самой туда не лететь? Как вы считаете?
— Это ваше право. Я думаю, что Кристин полетит и никто не сможет ее остановить. Это вы посылали ей письма, предупреждая об опасности, ждущей ее на острове?
— Письма? Какие письма? Ничего я ей не посылала. Я думала, что сумею убедить вас отговорить ее от этой поездки. Но похоже, что моя старшая сестра сумела убедить вас помочь ей.
— Я всего лишь эксперт во вопросам преступности.
— Знаю. Именно поэтому я и опасаюсь. Зачем вас сюда пригласили?
— Об этом вам лучше спросить вашу сестру. Ей угрожают, и она опасается не только за свою жизнь, но и за жизнь своих близких.
— Для этого есть полиция, — нервно заметила Агнесса, — и не нужно меня убеждать, что вы ничего не понимаете. Наверное, она боится, только не писем, которых не было, а чего-то иного. Смерть Сильвии так на нее подействовала.
— Я вас понимаю.
— Нет, — возразила Агнесса, — вы ничего не понимаете. Если бы понимали, то, возможно, отказались бы и от этой работы, и от этой поездки. Может, я заплачу вам ваш гонорар, чтобы вы убрались отсюда? Сколько она вам пообещала? Двадцать? Пятьдесят? Семьдесят? Сто? Сколько вы хотите, чтобы уехать отсюда? — Она готова была разрыдаться.
— Зачем вы меня оскорбляете? — негромко спросил Дронго.
Она поднялась и, не давая ему опомниться, быстро зашагала к выходу. Он растерянно смотрел ей вслед, продолжая сидеть на скамейке. Похоже, что здесь слишком много «скелетов в шкафу». Через некоторое время он тяжело поднялся. Уже двое из близких Кристин людей просили его не пускать ее на Барбадос.
«Надеюсь, что на сегодня все визиты закончились», — подумал Дронго, даже не подозревая, насколько он ошибается.
На часах было около десяти, когда раздался телефонный звонок. Дронго мрачно взглянул на аппарат. Третьего визитера он явно не выдержит. Может сорваться и наговорить все, что он думает об этой компании и их поездке на этот остров. Телефон продолжал настойчиво звонить. Никто не знает его номера, кроме людей из окружения Кристин Ландегрен. Кажется, за один день он узнал о ее жизни больше, чем можно было узнать за целый год. Он наконец снял трубку.
— Господин Дронго? — услышал он приглушенный женский голос. Женщина говорила по-русски. — Я правильно набрала ваш номер?
— Кто вы такая? — не понял Дронго.
— Моя фамилия Гиндина. Алиса Гиндина. Я хотела бы встретиться с вами.
— Вы можете мне перезвонить завтра утром?
— Нет, давайте сегодня. Я живу в отеле, в Санта-Монике, и нахожусь рядом с вами. Я только, что припарковалась рядом с вашим отелем. Разрешите, я поднимусь в ваш номер?
— Что такое? — прохрипел разозлившийся Дронго, но она уже отключилась.
Он поднялся, чтобы переодеться и подготовиться к приему очередного гостя.
