Юная ведьма поспешила выйти на свежий воздух и оказалась в уютном дворике, тесном от жердяных сарайчиков, навесов и охапок камыша, груд пересохшей крапивы и свежей лозы.
– Сюда, великая! – громко позвал пожилой крестьянин в замасленной длинной куртке из замши и в беличьих штанах, сшитых с сапогами в одно целое. Старика с редкой седой бороденкой опоясывал черный ремень, оттянутый на левую сторону большой и явно тяжелой поясной сумкой, а справа висели сразу трое ножен разной длины и похожий на утиную голову топор, выточенный из черного гранита. – Здесь подниматься надобно!
Девушка благодарно кивнула и по приставной лестнице поднялась на крышу дома… Если, конечно, можно было так назвать ровный широкий настил из глины, выложенный дерном и огороженный с внешней стороны высоким, по грудь, частоколом.
Сверху открылся прекрасный вид на все четыре стороны. Почти к самым краям дома-стены стекались две спокойные медлительные реки, каждая шагов двадцати шириной. Обе – с обрывистыми берегами, высотой примерно в пару метров. По ту сторону рек колыхался на ветру густой березняк, местами разбавленный ивой и ольхой. Ольховая роща начиналась и перед крепостью, примерно в сотне шагов, за длинными грядками с капустой, свеклой и морковью.
– Оборотни прячутся вон там, – указал в сторону ольховника один из местных воинов, плечистый и чернобородый, – по сторонам от лосиной тропы. Не знаю даже, уцелело наше стадо или нет.
Юная ведьма, прищурившись, старательно всмотрелась в заросли, но ей ничего разглядеть не удалось. Однако Викентия это не остановило. Уже через минуту буйный искатель приключений прыгнул наружу прямо со стены и с отчаянным воплем:
– Во славу Одина!!! – чесанул через грядки к лесу.
Светлана отвернулась, протиснулась между столпившимися мужчинами и женщинами, спустилась по лестнице во двор, медленно пошла по засыпанному соломой и камышовыми кисточками двору, крутя головой по сторонам и поглаживая встреченные предметы.
Впервые с момента своей «смерти» она получила некоторую передышку, смогла немного перевести дух и теперь пыталась разобраться в происходящем.
Смерть и бессмертие, боги и вострухи, будущее и прошлое. Все это, обвалившееся на девушку одновременно и сразу, без предупреждения, могло взорвать мозг кому угодно. Светлана же никогда не страдала завышенным самомнением.
Юная ведьма, дабы остаться одной, прошла в самый дальний угол, за которым и сливались воедино две реки, оперлась ладонями в колья тына.
Странно, но эта древняя деревенька Светлану успокаивала. Запахи, строения, обстановка – все вокруг словно баюкало ее, нежило, будило в душе сладкие детские воспоминания.
Почти такой же деревенский двор был в Озеровке у Светиной бабушки, куда будущая ведьма приезжала еще маленькой девочкой. Старая колдунья, понятно, не имела ни машины, ни трактора, ни мотоцикла, ни мотоблока, ни даже бензопилы, и поэтому там никогда не витали запахи масла, бензина и прочих технических гадостей. Все пахло и выглядело в точности так же, как здесь. Крестьянский двор старой валдайской семьи был примерно таким же и по размерам, и по расположению строений, и по обстановке. Такие же навесы для сена, такие же сарайчики для дров, такие же могучие бревна в стенах большого дома… За минувшие три тысячи лет в крестьянской жизни не изменилось практически ничего. Разве только жерди в постройках и загонах крепились здесь не на гвозди, а на лыковые узлы, да забор был сделан из отесанных сосновых столбиков, а не из покрашенного горбыля. Вот и все отличие между древним неолитом и прогрессивной компьютерной эрой.
– Разве что при бабушке с дедом такой двор приходился на одну семью, – уже вслух пробормотала Светлана. – А здесь при хозяйстве человек тридцать, если не больше.
Юная ведьма провела рукой и тихо позвала:
– Бабушка!
Рядом с нею послушно соткался образ пожилой колдуньи. Все в том же вельветовом платье, с седыми волосами, в которых торчал полуовальный роговой гребень, с морщинками на лице и слабой улыбкой на губах.
– Бабушка, я правда провалилась в прошлое или попала в царство мертвых?
