— Что вы имеете в виду?
— Надо поднять шуму… много шуму… Роджер Кейсмен будет доволен. Вон тот журналист из французского «Le Matin» — Жан дю Тей. Он будет писать статью про Конго и про нашу борьбу…
— Нашу? Вы тоже борец за права африканцев? — спросила с иронией Гертруда.
— Я могу обидеться… Не забывайте, что все это дело начал мой коллега Роджер Кейсмен. Один из зачинателей.
— Вы — правы, — согласилась Гертруда и мило улыбнулась.
После мероприятия Роджер все же навязал свое общество Гертруде, и она согласилась, чтобы он ее проводил до дома. Они шли по играющему в огнях Парижу, и Роджер впервые почувствовал в этом городе дыхание романтики. Романтических вечеров у него в Париже было немного, несмотря на славу города любви. Свободное время у Роджера опять-таки в основном было связано с дипломатической работой или, в крайнем случае, с чтением. Несмотря на то, что он оставался холостым, что в те времена в его возрасте, можно даже сказать, было неприличным и, по крайней мере, странным, флирта он не любил и мечтал встретить интересную девушку с определенными познаниями, а не просто домохозяйку.
Уже подходя до конечного пункта вечерней прогулки, Роджер обратил внимание на двух джентльменов. Его профессия требовала всегда быть внимательным — дипломатическая работа за границей, даже в дружественной стране, требовала бдительности. Он почувствовал, что двое мужчин уж как-то пристально на них глядели, а когда он присмотрелся к ним, они отвели взгляд в сторону и старались сделать вид, что непринужденно разговаривают.
— Гертруда, у вас есть поклонники?
— У меня? — удивилась она. Секунду позже она перешла на свой игривый тон и сказала: — Может, и есть.
— А я серьезно… Вы только не оглядывайтесь. Вон там стоят два джентльмена…
— Господи! Скрытых поклонников у меня точно нет. А кому я могу быть интересна?
— Ну, давайте я провожу вас до двери квартиры.
— Не думаю, что моя хозяйка будет в восторге! Она вообще считает, что приличная девушка не должна учиться, тем более, вдали от дома, за границей. Она все спрашивает меня — зачем девушке из Германии учиться в Париже?
— Тем не менее, она сдала вам комнату…
— Я думаю, что я убедила ее в своей серьезности и… приличии.
— Я постою здесь еще минут пять, а вы поднимитесь в свою комнату одна.
— Смотрите… кажется, эти двое мужчин уходят.
Теперь Роджер был просто уверен, что они за ними следили.
— Они за нами следили. И это, должно быть, как-то связано с сегодняшним заседанием.
* * *
Пока Роджер был вовлечен в благородное дело по спасению жизни коренного населения Африки, его кузен Реймонд целенаправленно двигался по улицам Парижа в сторону «Мулен Ружа». Сегодня вечером там будет выступать звезда кабаре Тейра Патрик — красавица из Сиама, отцом которой являлся британский офицер. Когда ей было восемнадцать лет, она перебралась в Лондон и устроилась работать секретаршей в один из городских банков, но это работа ей быстро наскучила. Ее заметил один из хореографов кабаре-танцев и пригласил на работу в небольшой второразрядный столичный клуб. Ее восточная красота привлекла внимание мира эротики, и она за несколько лет стала звездой, перебравшись в кабаре высшего класса. Так что было вполне естественным, что на ее выступлении было столпотворение.
Реймонд познакомился с ней случайно в одном из парижских отелей и стал одаривать ее дорогими подарками, с малой надеждой привлечь ее внимание. Но после третьего подарка она неожиданно ответила ему… и теперь Реймонд, при каждом визите в Париж, наведывался к ней.
В воздухе «Мулен Ружа» витало мужское ожидание и напряжение, и первые полчаса, пока публику разогревали легкими танцами, Реймонд немного даже заскучал. Когда раздалась торжественная музыка и красный занавес раздвинулся, представляя Тейру Патрик, все затихло. Она была в ланжери от «Виктории Секрет», которая прикрывала интимные места ровно настолько, чтобы мужское воображение работала на полную мощь. Реймонд был весь во внимании, его восхищению не было предела — изящество ее движений, эротичность танца и тела возбуждали каждую клеточку британца. Он был просто бессилен над своей плотью. Да и стоило ли себя обуздывать? А не родился ли человек для удовольствий? Реймонд был далек от протестантского пуританизма и обожал Париж за этот праздник жизни.
