Декларируя озабоченность несовершенством системы, высшая государственная власть неоднократно принимала решения о реорганизации и укреплении органов правопорядка. Под такими девизами были воссоединены в единое ведомство комиссариаты внутренних дел и государственной безопасности. Затем опять произошло разграничение их полномочий, причем система учетов, накопления оперативной информации и качественный состав кадров остались в структуре органов безопасности. Вновь созданное союзное МВД решило эти проблемы, добилось повышения профессионализма сотрудников, стабилизации оперативной обстановки. В период Хрущевской оттепели этот процесс был остановлен. МВД СССР упразднено, а республиканские органы внутренних дел преобразованы в местные учреждения охраны общественного порядка, подчиненные и полностью подконтрольные республиканским комитетам Комунистической партии. Наступило время, когда по прихоти районного партийного функционера милиция оказалась вынуждена потворствовать припискам и очковтирательству, направлять оперативных сотрудников на ликвидацию пастбищ, истребление ослов и т.п. Серьезным партийным нарушением считалось направление в республиканское министерство охраны общественного порядка несогласованную с райкомом КПСС объективную информацию о злоупотреблениях и нарушениях законности в районе. Отделы милиции стали именоваться отделами исполкомов районных советов депутатов трудящихся (до этого они были отделами МВД). Через несколько лет опять было воссоздано общесоюзное МВД, но подчиненность его территориальных органов местным властям сохранилась.
Указанные преобразования сопровождались несправедливой критикой милиции, обновлением ее руководства, заменой профессионалов среднего звена некомпетентным пополнением. Особенно пагубно это отразилось на преемственности в сфере оперативно-розыскной деятельности, что приводило к ослаблению осведомленности в преступной среде, соответственно и к профессиональной беспомощности органов правопорядка.
Провозглашенная в Горбачевский перестроечный период демократизация привела не к верховенству закона, а ко вседозволенности, преступному захвату собственности, развалу экономики, обнищанию населения и всплеску групповой организованной преступности. Одной из первых пострадала от этого именно Ингушетия, на территории которой произошла концентрация бежавших в 1991г. преступников из Грозненского следственного изолятора и учреждений исправительной системы других регионов. К ним присоединилась масса дезертировавших лиц из разлагавшихся вооруженных сил Советского Союза, а также значительная часть криминалитета из сопредельных республик. Сгруппировавшись в преступные сообщества эти силы резко обострили оперативную обстановку. По трем ингушским районам прокатилась волна вооруженных разбойных нападений, убийств и других особо-опасных тяжких преступлений, число которых возросло в десятки раз. Достаточно сказать, что в течении 1992 г. на территории Назрановского, Сунженского и Малгобекского районов было совершено столько тяжких преступлений, сколько не регистрировалось в предшествовавший год на всей территории остальных 15 районов бывшей Чечено Ингушской Республики.
В этих тяжелейших условиях, осложнившихся еще и осетино-ингушским конфликтом осени 1992г., правоохранительные органы, состоявшие всего из трех сот сотрудников, не только не получили подкрепления, но наоборот, почти целиком были отвлечены на выполнение несвойственных задач по сопровождению различных представительств и делегаций, охрану заложников боевых действий, средств коммуникаций, энергообеспечения, водоснабжения и т.д. К примеру, для обеспечения деятельности Представительства Верховного Совета РФ, имевшего взвод вооруженной охраны в составе 30 бойцов спецподразделения «Вымпел», круглосуточно задействовалось еще по 8 сотрудников Назрановского РОВД, т.е. 24 из 96 по штатному расписанию.
Хуже того, по капризу заместителя полномочного представителя Президента РФ в зоне осетино-ингушского конфликта, в срочном порядке необоснованно были заменены начальники всех отделов внутренних дел, руководство УВД, прокуроры районов и прокурор республики. За 8 последующих лет смещены 5 оказавшихся неудобными прокуроров республики, 6 министров внутренних дел и такое же количество руководителей управления по борьбе с организованной преступностью. Первым начальником этого управления был назначен, комиссованный из вооруженных сил по болезни, иногородний бизнесмен. Сменивший его старший лейтенант не поднимался до этого назначения выше должности инспектора по делам несовершеннолетних. Понятно, что не имея практического опыта оперативно-розыскной деятельности, указанные ставленники оказались неспособны к организации становления такого важного участка борьбы с профессиональными преступниками. Дальнейшая кадровая чехарда привела к естественному оттоку профессионалов. Дошло до того, что на должности начальников некоторых районных отделов внутренних дел были назначены участковые инспекторы, получившие право командовать оперативными подразделениями, не имея при этом достаточного представления о их специфике. Понятно, что такие назначения не могли способствовать формированию профессионального ядра республиканской милиции. Плачевные последствия этого сказались как в неспособности предотвратить нападение боевиков на республику в 2004 г., так и к действительному противостоянию участившимся в последнее время убийствам мирных граждан, сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.
