Принимавшиеся Каревым А.А. последовательные и настойчивые меры мобилизации подчиненных на борьбу с преступностью оказались достаточно эффективными. За два года отдел из самого отстающего превратился в передовой и был признан базовым в республике. Я активно помогал ему в этом в меру своих сил и способностей. Для пресечения постоянных нападок со стороны прокуратуры ввел практику ежемесячного привлечения надзирающего за милицией помощника прокурора к составлению совместных справок об отслеживании состояния учетно-регистрационной дисциплины, своевременности и законности решений по заявлениям и сообщениям о преступлениях. Готовил эти справки я, а ленивый помощник прокурора подписывал их не вникая. Этим лишался возможности принятия запоздалых решений по отказным материалам и отдельным, практически допускавшимся случаям нарушений учетно-регистрационной дисциплины. Он, как и ряд других завистливых сотрудников, предпринимал неоднократные попытки поссорить Карева и меня. В конечном итоге такой случай все же представился.
Как то в октябре 1972 г. один из заведующих отделом редакции газеты «Грозненский рабочий» заинтересовался несколькими случаями зарегистрированных происшествий. Выяснив, что обратившийся возглавляет не отдел писем, а сельхозотдел, Карев возмутился его вмешательством и стал прогонять. Я сгладил конфликтную ситуацию, переговорил с представителем прессы и, получив заверения в лояльности, успокоил Карева. На самом деле оказался обманут сам и невольно ввел в заблуждение начальника – через неделю появилась разгромная статья, в которой со ссылкой на шесть примеров была дана негативная оценка деятельности РОВД. Из указанных шести четыре постановления были утверждены мною. Эти решения, как и 2 остальных были совершенно законны. Я подготовил развернутые обоснования по каждому из них. Доказал какие моменты были в газете преднамеренно искажены. Кареву понравились составленные мною документы, которые и послужили основанием для принятия служебным расследованием решения о законности действий милиции. Согласилась с этим и прокуратура. Спустя 5-6 дней после этого Карев резко изменил отношение ко мне. Стал сдержан в общении, проявлял неприсущую сухость и настороженность. Меня это неприятно поразило и очень обидело. Гордость не позволила спросить Карева о причинах его поведения. Осведомленный о сложившихся отношениях начальник инспекции по личному составу МВД сообщил мне по секрету, что в его присутствии Карев, на вопрос министра кто, по его мнению мог организовать публикации в газете, ответил – мой заместитель Дахкильгов.
Ценой неимоверных усилий я смог получить в редакции газеты материал, послуживший основанием для корреспондентского расследования. Им оказались анонимное письмо с приобщенным вторым экземпляром списка ГАИ республики о зарегистрированных кражах и угонах транспорта. Печатавшая указанный список машинистка ГАИ пояснила, что он был исполнен в 2х экземплярах, из которых первый у начальника ГАИ, второй – у его заместителя. По моей просьбе инспекция по личному составу затребовала оба экземпляра списка, но второго в наличии не оказалось.
Вместе с начальником инспекции по личному составу доложил министру о добытых нами сведениях. Получил заверения министра, что он не сомневался в моей честности.
Показав Кареву анонимку и приобщенный список ГАИ я поинтересовался обоснованностью сделанного им министру заявления о моей причастности к публикации. Карев признал, что был введен в заблуждение нашептыванием о моей дружбе с работниками газеты и стремлением занять его место. Попросил забыть опрометчивость своего поступка и продолжить прежние отношения. Не восприняв эти извинения я заявил, что никогда таким образом карьеру не делал и дальше работать с ним не намерен. Тут же обратился с рапортом о переводе. Исполнявший в то время обязанности министра Буз А.Ф. внес на рассмотрение Обкома КПСС предложение о моем назначении начальником Веденского РОВД. Это был отдаленный район и я отказался, попросил найти приемлемую должность в г. Грозном. В ожидании перемещения продолжил работу с Каревым.
