Власть и оппозиции - страница 186
Даже после прихода нацистов к власти Сталин продолжал ориентировать немецких коммунистов на следование обанкротившейся формуле «социал-фашизма». Редактируя весной 1933 года статью члена ЦК КПГ Ф. Геккерта «Что происходит в Германии», Сталин к словам автора о том, что социал-демократия перешла на сторону фашизма, приписал: «И почему коммунисты именуют социал-демократов вот уже три года социал-фашистами» [864].
Связь между бескровной победой Гитлера и политикой сталинизированного Коминтерна была очевидна для всех опытных революционеров. Как вспоминал немецкий коммунист Э. Волленберг, Зиновьев говорил ему в 1933 году: «не считая германских социал-демократов, Сталин несёт главную ответственность перед историей за победу Гитлера» [865].
Чтобы увести компартии от таких неоспоримых выводов, XIII пленум ИККИ, состоявшийся в ноябре — декабре 1933 года, признал стратегию и тактику германской компартии правильной и запретил открывать дискуссию по поводу событий в Германии. Противопоставляя, как и прежде, тактику единого фронта снизу тактике единства сверху, пленум призвал коммунистов к борьбе «против предательских вождей социал-демократии» [866].
6 февраля 1933 года руководители семи социалистических партий Европы обратились к руководству Коминтерна и Социалистического Интернационала с предложением созвать конференцию двух Интернационалов для выработки плана совместных действий против фашизма. 19 февраля бюро II Интернационала опубликовало воззвание, в котором заявляло о согласии вести переговоры с Коминтерном и предлагало прекратить взаимные нападки коммунистов и социал-демократов.
В ответе Коминтерна, опубликованном 5 марта в виде воззвания к рабочим всех стран, европейским компартиям рекомендовалось соглашаться на единый фронт с социал-демократическими партиями, но ничего не говорилось о готовности Коминтерна вести переговоры непосредственно с II Интернационалом.
Анализируя содержание этого воззвания, Троцкий обращал внимание на то, что в нем «сталинцы ни словом не говорят о „социал-фашизме“, как главном враге. Они не напоминают больше о великом откровении своего вождя: „социал-демократия и фашизм — не антиподы, а близнецы“. Они не утверждают больше, что борьба против фашизма требует предварительного разгрома социал-демократии. Они не заикаются о недопустимости единого фронта сверху… Так летят под стол в мусорную корзину высшие уроки сталинизма последних четырёх лет». Однако это не означает, что сталинисты решили коренным образом изменить свою политику в международном рабочем движении. В ответ на предложение II Интернационала о заключении союза для совместной борьбы с фашизмом «сталинская бюрократия выбирает худший из путей: она не отклоняет соглашения двух Интернационалов, но и не принимает его» [867].
В написанном Троцким «Заявлении делегатов, принадлежащих к Интернациональной левой оппозиции (большевики-ленинцы), к конгрессу борьбы против фашизма», говорилось о необратимости на ближайшие годы того пути, на который вступила Германия, и о громадных бедствиях, которые фашизм несёт немецкому народу. «Фашизм ведёт за собою тучи голодной и прожорливой саранчи, которая требует для себя и добьется монополии должностей и барышей… Положение в Германии глубоко трагично. Палач только приступил к работе. Жертвам не будет конца» [868]. Троцкий подчеркивал, что германский фашизм неизбежно примет более зловещий и кровавый облик, чем в Италии, поскольку он захватил власть в условиях жестокого экономического кризиса и небывалой в истории страны нужды масс, усиливающей благоприятный для него процесс люмпенизации широких слоёв трудящихся. Вслед за Германией фашистский переворот начинает непосредственно угрожать Австрии.
Прогноз Троцкого относительно Австрии как следующей жертвы фашизма осуществился в феврале 1934 года, когда в этой стране было подавлено антифашистское восстание шуцбундовцев — австрийских социал-демократов, вслед за чем утвердилась фашистская диктатура Дольфуса, расчистившая дорогу аншлюсу — насильственному включению Австрии в состав Германии в 1936 году. Значительная часть шуцбундовцев эмигрировала в СССР, где вскоре разделила участь большинства революционных эмигрантов, подвергнутых сталинским репрессиям.
