– Я задавался вопросом, придешь ли ты когда-нибудь повидаться со мной, Салим. Ты сидишь сейчас на том самом месте, где сидел твой отец, когда так же приходил ко мне.
– Как ты узнал, кто я такой? Это ведь мог быть и один из моих братьев, Даниал или Мурад.
– Всевышний был ко мне милосерден. Даже при том, что внешний мир скрыт от меня, он многое показывает мне в моем сердце. Я знал, что это мог быть только ты, потому что ты – единственный из сыновей Акбара, который нуждается в моей помощи в настоящее время.
Внезапно слезы защипали Салиму глаза – слезы не горя, а облегчения – от того, что есть кто-то, кто выслушает и поймет его.
– Скажи мне, что тебя печалит, – мягко попросил суфий.
– Я не понимаю, кто я и какова цель моей жизни. Я хочу, чтобы мой отец гордился мной, но не знаю, чего он ожидает меня, кем он меня хочет видеть. Я – старший из его сыновей. Я должен быть следующим падишахом, но, возможно, он не хочет этого… Что, если он предпочтет мне одного из моих единокровных братьев? И пусть я даже и стану правителем – меня за это возненавидит мать. Она говорит, что моголы – варвары и чужаки. Она…
Шейх Салим Чишти наклонился вперед из покрывал, в которые был закутан, и взял лицо Салима в свои сухие старческие ладони.
– Больше ничего не говори. Я знаю, что ты чувствуешь, все твои сомнения и страхи. Ты нуждаешься в любви – и все же боишься, что, любя одного родителя, предаешь другого… Ты завидуешь своим братьям и боишься, что они могут затмить тебя в глазах твоего отца – и именно поэтому все больше отдаляешься от них. Ты задаешься вопросом, рожден ли ты править… Говорю тебе, принц Салим: путь моголов был труден и обагрен кровью, но они достигли величия и в будущем станут еще могущественнее. Ты будешь частью этой силы – ты станешь падишахом…
Суфий помолчал и кончиками пальцев осторожно ощупал лицо Салима, как будто касаниями пытался найти то, чего больше не способны были видеть его глаза.
– Ты обладаешь силой и решимостью своего отца, но тебе пока недостает его опыта и уверенности. Наблюдай за ним, смотри, как он управляет. Так ты сможешь научиться и получить его одобрение. Но так же, как я когда-то предупреждал его, хочу предупредить и тебя. Наблюдай за теми, кто тебя окружает. Будь осторожен, смотри за теми, кому доверяешь, и ничего не принимай на веру, даже если дело касается кровных уз – твоих единокровных братьев или даже сыновей, которые у тебя будут. Я не подразумеваю того, что ты всегда будешь окружен предателями, но ты должен знать, что предательство разрастается быстро. Честолюбие имеет двоякую природу. Оно заставляет людей достигать больших целей, но может также отравить их души – и твою так же, как любого другого человека. Будь осторожен и с теми, кто тебя окружает, и со своими собственными страстями и слабостями. Поступая так, ты достигнешь того, к чему так стремишься.
Суфий отпустил его и снова откинулся назад. Салим закрыл глаза, и в его воображении сама собой нарисовалась картина: он сам сидит на сверкающем престоле, вассалы и военачальники оказывают ему знаки почтения. Именно этого он хочет – быть следующим падишахом Моголов. Какие бы сомнения мать ни вселила в него, все они сейчас растворились в великолепном видении, открывшемся перед ним. Прежде всего он – могол, и он будет достоин своего правопреемства. Он должен отринуть невзгоды и неуверенность, которая мучила его, и – пусть он еще так юн – научиться быть мужчиной. Суфий прав. Завоевать любовь и уважение отца можно было, доказав, что достоин обладать властью…
Тихий старческий вздох прервал размышления Салима.
– Я утомился. Сейчас тебе пора идти, но я полагаю, что дал тебе успокоение и надежду.
Салим попытался найти слова благодарности, но чувства словно душили его.
– Ты и вправду велик, – справился он наконец с собой. – Я понимаю теперь, почему мой отец так тебя чтит.
– Я лишь простой служитель Всевышнего, старающийся предугадать его промысел и человеческую судьбу. Мне повезло прожить тихую и мирную жизнь. Не таков твой удел. Ты станешь великим правителем, но я не завидую ни твоей жизни, ни славе твоей.
