– Это будет большая честь для нас, повелитель. Мы намереваемся не жалеть сил, дабы излился на тебя благословенный свет нашего Спасителя.
При этих словах темные глаза отца Франциско горели, и он, казалось, всецело был охвачен глубоким рвением. Было бы интересно обсудить дела вероисповедания с человеком, который когда-то следовал путем ислама, но свернул с него, размышлял Акбар, когда двух проповедников увели, а также узнать, что говорится в этих так называемых Евангелиях. Слова отца Франциско придали им глубины и таинственности. Они действительно покажут новые истины? И кто есть этот Спаситель? Это одно из воплощений – как отец, или сын, или тот дух, который они называют святым? Акбару не терпелось это узнать. Также ему было любопытно, что Салим думал о посетивших их людях. Он приказал слуге, чтобы тот попросил принца зайти в его покои, и полчаса спустя уже смотрел на своего маленького сына.
– Я видел, как ты наблюдал за христианскими проповедниками. Что ты о них думаешь?
– Они странно выглядят.
– Что именно? Не так одеты?
– Да, но не только это… они так смотрели… вроде словно жаждали чего-то.
– В своем роде – да. Они надеются сделать нас христианами.
– Я слышал, один наш мулла называет их чужеземцами и неверными и говорит, что ты ни за что не должен был приглашать их.
– А как думаешь ты?
Салим выглядел озадаченным.
– Я не знаю.
– Разве ты не думаешь, что очень полезно узнать как можно больше о верованиях других людей? В конце концов, как можно доказать людям, что они не правы, если не знаешь их убеждений?
На сей раз Салим вообще ничего не ответил и просто потупил взгляд.
– Сильный, уверенный в себе падишах не должен бояться тех, чьи взгляды отличаются от его собственных, верно? Подумай об этом, Салим. Разве твои собственные уроки не пробуждают в тебе желание узнавать неизведанное?
Принц бросил взгляд на дверь, очевидно желая поскорее закончить этот разговор, и Акбар почувствовал укол досады. Он ожидал большего от своего старшего сына. Безусловно, Салим еще очень мал, но сам Акбар в его возрасте уже мог поддержать такой разговор, задать умные вопросы…
– Должно же быть у тебя какое-то мнение, – упорствовал падишах. – В конце концов, почему ты приходил смотреть на проповедников? Я не заметил там твоих братьев, только тебя.
– Я хотел знать, как выглядят христиане… Я слышал о них всевозможные истории, и один из моих наставников дал мне это послание от человека, который встретил проповедника в Дели. Здесь говорится, что христиане поклоняются человеку, прибитому к деревянному кресту.
Салим поискал в своих оранжевых одеждах и вынул сложенный лист бумаги.
– Здесь нарисован крест; но посмотри, что говорится в письме, отец, – особенно последние строчки, о том, как христиане молятся.
Акбар уставился на письмо в протянутой руке сына. Салим не может не знать, что он не умеет читать… Падишах медленно взял листок бумаги и развернул его. Наверху был набросок скелета худого человека, прибитого к кресту; его лицо исказила мука, голова упала на грудь. Под рисунком было несколько плотно написанных строчек, которые, конечно, ничего ему не говорили.
– Я заберу это и посмотрю позже, – сказал Акбар, не в силах сдержать стальные нотки в голосе. – Ты можешь идти.
Не намеревался ли сын смутить его? Акбар озадаченно прохаживался по своим покоям после ухода Салима. Конечно, нет. Зачем ему это? Но позже ему припомнилось гордое и упрямое выражение лица Хирабай. Что, если она поощряла Салима презирать его, как делала сама? Акбар знал от наставника мальчика, что Салим проводил все больше времени со своей матерью в ее тихом дворце в гареме. Она никогда не виделась со своим братом Бхагван Дасом или племянником Ман Сингхом, когда те приезжали во дворец, никогда не участвовала в развлечениях и не устраивала приемов, но – как ему рассказывали – держалась в стороне от остальных жительниц гарема, проводя все свое время за книгами и шитьем вместе со своими служанками-раджпутками и поклоняясь своим богам. Каждый месяц в полнолуние Хирабай поднималась в беседку на крыше своего дворца, чтобы смотреть в небеса и молиться.
