Стояли майские дни. Вот-вот должен был начаться сезон дождей, и воздух пропитал зной. Музыканты задули в длинные латунные трубы и стали выбивать дробь на подвешенных на шею барабанах, начиная торжественное шествие от покоев гарема в Лахорском дворце. За ними шли восемь стражников, назначенных охранять любимого внука Акбара, Хуррама, со дня его рождения. Затем верхом на светлом пони ехали восьмилетний Хусрав и шестилетний Парвиз, покачивая перьями белых цапель на плотно повязанных шелковых тюрбанах.
Стоя рядом со старейшими придворными Акбара и его военачальниками по левую сторону входа в имперскую школу, сооруженного из резного песчаника, Салим наблюдал, как серьезны сейчас были два его старших сына и как скованно сидели они в седле. Такая церемония была для них непривычна. При всей своей любви к ним, в их честь падишах не устраивал столь грандиозного зрелища, чтобы отметить начало их обучения, которое, в соответствии с могольскими традициями воспитания наследных принцев, начиналось в возрасте четырех лет, четырех месяцев и четырех дней, – именно столько исполнилось сегодня Хурраму.
Возле Хусрава и Парвиза Салим увидел слоненка, украшенного налобным щитом с драгоценными камнями, на котором ехал Хуррам. Сам Акбар вел его за собой, держа за пристегнутую к нему золотую цепь. Сразу позади них ехал начальник собственной стражи падишаха, который нес знамя, украшенное хвостом яка, – древний символ правления Моголов. Хуррам восседал в открытом седле-хауде из чеканного серебра, отделанном бирюзой – этот камень любил носить сам Тимур. Сопровождающий его слуга, который сидел возле него в паланкине, держал над ним зеленый шелковый балдахин, расшитый жемчугом, защищая его от палящего солнца, которое ярко сияло на синем небосводе без единого облачка. Салим чувствовал, как у него меж лопаток бежит пот, хотя он также был защищен шелковым навесом. Но когда процессия приблизилась, принц увидел, что, несмотря на жару, его младший сын явно наслаждается. В отличие от своих старших братьев ему, казалось, было вполне уютно в своем тщательно продуманном облачении – золотом курте из парчи и зеленых шароварах. Его шея и пальцы искрились драгоценными камнями, за пояс был заткнут крошечный церемониальный кинжал. Похожий на маленького усыпанного драгоценностями идола, он был явно доволен, улыбался и безмятежно махал рукой, приветствуя толпы людей, сдерживаемые воинами.
На ступенях школьного крыльца был раскинут большой красно-синий персидский ковер. Остановившись от него в двадцати шагах, музыканты затихли, и процессия распалась на две части, оставив Акбара и Хуррама верхом на слоненке перед входом. Падишах прошел в самую середину ковра, быстро взглянув на внука, чтобы убедиться, что мальчик надежно сидит в седле, и обратился к Салиму и остальным собравшимся здесь придворным.
– Я созвал вас сюда, чтобы вы все стали свидетелями важного события. Мой любимый внук принц Хуррам сегодня приступает к учебе. Я собрал лучших ученых из своей империи и земель за ее пределами. Они будут давать ему наставления по всем наукам, от литературы и математики до астрономии и истории его предков, и будут вести его по пути от детства к зрелости.
Да, думал Салим, и среди них – отец Абуль Фазла шейх Мубарак, который должен будет просвещать Хуррама в вопросах вероисповедания… Сам Абуль Фазл находился поодаль, всего в нескольких шагах от них, держа свою книгу в кожаном переплете, готовый облечь происходящее в свои несравненные сочинения. Как будто почувствовав взгляд Салима, летописец внимательно взглянул на него, но тот отвернулся и снова устремил все внимание на отца.
– Принц уже проявил исключительные способности, – продолжал Акбар. – Мои звездочеты сулят ему большое будущее. Давай, Хуррам, уже пора.
Он отстегнул застежки полога у входа в паланкин и помог Хурраму спуститься на землю. Затем, взяв мальчика за руку, медленно пошел с ним к высокому полукруглому входу. Когда они поравнялись с Салимом, оказавшись совсем близко от него, Хуррам слегка улыбнулся ему, а Акбар так и смотрел прямо перед собой. Вскоре они исчезли внутри. Салим попытался справиться с собой. Это – обязанность отца. Это он, а не Акбар должен был вести Хуррама в школу в его первый день, как это и было с Хусравом и Парвизом. И наставников для своего сына должен был выбирать он, а не Акбар. Но тот отнял у него все это…
