– Слушаюсь, повелитель. Я утрою, а не удвою число часовых. И будь уверен, у каждого сторожевого поста будут трубы и барабаны, чтобы предупредить о любом нападении под покровом тумана, который обычно ложится по утрам. Я также прикажу, чтобы командиры обходили посты каждые четверть часа.
– Выполняй, Абдул Рахман.
– Чтобы я мог обеспечить твою защиту, повелитель, скажи, в какой части колонны ты будешь двигаться завтра утром?
– Я поеду с боевыми слонами. Но важнее всего прикрыть тыл слоновьей колонны. Там поедет мой сын Салим. Это будет его первое сражение. Он – и, конечно, его братья – это будущее династии, залог уверенности в том, что наша империя будет процветать и дальше. Я попросил его присоединиться к нам сегодня, чтобы он мог услышать о наших планах.
Салим почувствовал, как все военачальники отца устремили на него взгляд.
– Быть может, у тебя есть что сказать совету, Салим? – спросил падишах.
Захваченный врасплох, юноша мгновенно понял, что все мысли из головы улетучились, но затем он собрался с духом и начал:
– Я приложу все усилия в сражении и, надеюсь, смогу быть столь же храбрым, как твои командующие и, конечно, ты сам, отец… и соответствовать тому, что ты от меня ожидаешь…
Салим запнулся и смолк, а командующие, сидящие вокруг его отца, начали приветствовать его. И тогда отец сказал:
– Я уверен, у тебя получится.
Однако, поскольку Акбар быстро отвернулся от него и продолжил обсуждать расстановку передовых отрядов, Салим задавался вопросом, не было ли в тоне отца оттенка разочарования и нельзя ли было ответить лучше. Но затем волнение от предвкушения своего первого сражения затмило у него в мыслях все остальное.
И сейчас, восемнадцать часов спустя, Салим с неослабевающим волнением пристально разглядывал покрытый рододендроном склон. Внезапно он увидел, как что-то шевельнулось в листве самого большого куста.
– Что там? Враг? – спрашивал он у Сулейман-бека.
– Нет. Просто олень, – ответил молочный брат.
Как будто подтверждая его слова, из кустарника выбежал олень – и был подстрелен одним из отделившихся от колонны всадников, который молниеносно выхватил стрелу из колчана.
– Ну, теперь у кого-то из воинов сегодня будет роскошный ужин, Сулейман-бек.
Десять минут спустя Салиму показалось, что он снова заметил движение, на сей раз на покрытом деревьями гребне горного хребта приблизительно в одной миле от них. Робея от новой возможной ошибки, он потянул Сулейман-бека за руку и, указав на горный хребет, прошептал:
– Ты там что-нибудь видишь?
Прежде чем Сулейман-бек успел ответить, стало ясно, что это вовсе не очередной олень, просящийся на вертел. Взревела труба могольского разведчика. Вскоре он сам появился на гребне. Отчаянно работая пятками и кнутом, воин гнал лошадь вниз с холма между деревьями и кустами. Ему вслед неслись мушкетные пули. Затем показались наездники, которые скакали за ним по пятам. Один из них, на вороной лошади, быстро нагонял разведчика, несмотря на то, что тот пытался петлять, ныряя и прячась за кустарниками и ветвями. Когда расстояние между ними сократилось всего до двадцати ярдов, наездник – без сомнения, кашмирец – вскинул руку, и через миг могол упал, по-видимому, сраженный брошенным кинжалом. К тому времени орды кашмирских всадников уже выплеснулись из-за хребта и устремились вниз к колонне, продираясь через растительность. Конница моголов на флангах разворачивала лошадей, чтобы встретить угрозу; конные стрелки поспрыгивали со своих седел, чтобы приготовить мушкетные треноги. Стало ясно, что кашмирцы сумели подойти незамеченными для разведывательных отрядов Абдул Рахмана или, может быть, перебили их всех, прежде чем кто-нибудь из них смог послать сигнал, как тот воин, который только что встретил свою смерть.
У Салима заколотилось сердце, и он сейчас остро чувствовал каждый миг. Позади него, в паланкине-хауде его боевого слона, двое стражников принца готовили свои мушкеты. Юноша видел, как остальные стражники на слонах впереди немедленно сделали то же самое, в то время как на каждом два махаута, сидевших у слонов за ушами, ударяли их по головам, чтобы заставить повернуться к нападавшим передом, и в то же время стараясь в таком положении уменьшить для вражеских стрелков размеры цели. Внезапно один из них, сидящий через два слона от Салима, упал, размахивая руками в воздухе, и рухнул на землю со стрелой в шее. Следующий слон осторожно обошел его обмякшее тело, хотя человек был, скорее всего, уже мертв.
